Глава Украинской федерации биатлона говорит о влиянии политики на спорт и сохранении связей между странами.
– Как сейчас дела в вашей команде?
Подготовка проходит успешно, ни один день тренировок не был отменён. Сейчас все занимаются в Тюмени, туда вылетели 12 августа. Это полноценный сбор на равнине, чтобы избежать поездок в Шенгенскую зону и не терять дни, которых всегда не хватает.
– Вы недавно говорили о финансовых трудностях. Успешно ли их удалось преодолеть?
– Меняются обстоятельства – полагаю, к зиме все уладится. Нам необходимы средства для тренировок за границей, в подходящих условиях. Прошедшие сборы оплачивал федерация – сейчас тратим выделенные суммы на поездки вместо приобретения парафинов и снаряжения, которое государство не может покупать.
За последние месяцы сколько раз спортсмены высказывали неудовлетворение своим материальным обеспечением?
Ни разу этого не ощущают и даже не вникают в это дело. Мои проблемы, закрываю их разными источниками: личные средства, средства федерации, средства друзей. Всегда по-разному. Приказы подписаны и смета составлена – надеемся, что всё вернут. Сборы есть, обеспечение есть – спортсменам хватает всего.
– А тренерам и другим работникам команды?
Проблемы отсутствуют. Министерство выплачивает сотрудникам не самое большое вознаграждение, но могут быть задержки на неделю или две. Негосударственные средства от Федерации и спонсоров поступают своевременно.
***
Как сложилась карьера Марии Панфиловой, завершившей её несколько недель назад?
Маша вернулась из Отепя, ее ждал муж. Вместе они пришли ко мне. Я спросил, как у нее дела, все ли хорошо, едет ли она в Тюмень? Она ответила, что не поедет в Тюмень, решила закончить с биатлоном. Просто поставила перед фактом.
– Ваша реакция?
Я к подобным ситуациям привык еще с тех пор, как Алена Зубрилова ушла из спорта. Это решение человека. Я, конечно, рассчитывал на Панфилову и считаю, что поступки её были неправильны. Маша хорошо прошла подготовку, не болела, выделялась на сборах, стрельба у неё стала получаться. Была уверенность, что она достигнет нового уровня.
– Как она объяснила свое решение?
Она сказала, что в один момент осознала: занимается не своим делом, хочет чего-то другого от жизни. Резко пропала мотивация, появились мысли: что она здесь делает, нужно учиться, получать специальность, нельзя терять время.
– Принося новости подобного рода, нужно ли просить остаться, предлагая более выгодные условия?
— Я сказал ей: не торопись, отдохни, прежде чем увольняться куда-либо, подумай две недели. Она молчала, а потом написала заявление. Я вижу — ушла везде. Уехала — как мне кажется, навсегда.
– Она вернулась в Россию?
Маша сейчас в Ижевске, изучает медицину на курсах, планирует поступать в мединститут. Это несчастье, ведь мы почти определились с жильем для неё — не в Киеве, а в районном центре Киевской области, за который она болела. Возраст и возможности позволяли ей раскрыться.
***
Связывались ли вы с новым президентом СБР Александром Кравцовым?
– Нет, абсолютно.
– Это разве не необходимость?
– В мире шестьдесят биатлонных федераций. Если в какой-то из них меняется президент, то не нужно сразу общаться с новым. Будет возможность – встретимся. Сейчас пройдет летний чемпионат мира, потом Конгресс IBU – наверняка познакомимся.
– У вас сложилось о нем какое-то впечатление?
Когда человек трудится от всей души, полностью отдаваясь делу, результат всегда превосходный. Думаю, это относится и к нам: возможности у нас не велики, зато присутствует единство, профессионализм, сильные специалисты, вовлеченные и увлечённые своим делом.
– Вообще, насколько важно для вас сотрудничество с СБР?
– В период президентства Прохорова я искал возможности для совместных соревнований и мероприятий, но не добился успеха. Контакт с белорусской федерацией гораздо лучше: мы заключили договор о сотрудничестве. Белорусские спортсмены приезжают на чемпионат Украины, а украинские – к ним. Обмениваемся опытом, помогаем с проведением сборов. С СБР такой возможности нет – возможно, они посчитали себя выше и не заинтересовались общением с нами.
– Как вы пытались наладить контакт?
Я бывал в Москве, когда Елена Аникина работала в СБР. С ней встречался, потом уже с Кущенко. Он сообщил, что обсуждение состоится после Ванкувера. Попытка снова связаться не увенчалась успехом: все были заняты – то Ванкувером, то Сочи, то другими делами. Сотрудничество не состоялось.
В эпоху правления Прохорова и Кущенко взаимоотношения между федерациями приняли обостренный характер, или это лишь впечатление?
С Прохоровым у нас хорошие отношения, с Кущенко мы даже друзья. Между нами нет напряжённости. По поводу переходов — это отдельная история. Это всегда происходило по инициативе спортсменов.
– Как вы реагировали на такие просьбы?
Сразу сказали: сначала решите все вопросы в России, покиньте свои должности и получите трудовые книжки. При отсутствии претензий от другой стороны окажем помощь с адаптацией и продолжением работы. В случае если Россию невозможно было удержать, переезд происходил.
Всегда действовали цивилизованно. Обвиняют нас едва ли не в воровстве, хотя бывшие украинские спортсмены выиграли в Сочи, кажется, восемь золотых медалей для других стран, включая Россию. Следует уважать спортсмена и его выбор. Сейчас поставлю вопрос о сокращении срока карантина с двух до одного года. Как можно наказывать спортсмена одинаково за применение допинга и переход в другую страну?
– Вы обращались к какому-либо пилоту с предложением о переходе?
Я несу ответственность за сказанное. Не существует спортсмена, кому я звонил бы с предложением выступить за Украину. Это было предложение от кого-то из тренеров или самих биатлонистов, но точно не украинской стороны.
Некоторые пытались связаться с вами, но переход всё равно не случился.
Наталья Сорокина в прошлом году, понимая, что не попадет на Олимпиаду, спросила меня: а какой смысл, если будет карантин? Я ответил: если будет карантин, ты и так туда не поедешь. Если Россия отпустит без карантина – можно пробовать, а если нет – то смысла нет. Наталья осталась и еще боролась.
***
– Старший тренер сборной России Владимир Королькевич зимой рассказывал о том, что вас не полностью оценили за сезон 2012/2013 годов. В чем причина?
Я могу заявить, что это неверное утверждение. В апреле выплаты ему быть не должны были, поскольку 15 апреля заключил договор с российским партнёром. Как могла производится оплата, если работа у него оформлена в иной стране?
Дело в нюансах: он сам решил нас бросить. У нас был договор работать до Олимпиады, мы обменялись рукопожатием. Просил, чтобы не увольняли его в случае плохих результатов – ему 60 лет, хотелось стабильности. Я всё пообещал. А потом так поступил – значит, за свои действия нести ответственность. У нас работал латвийский тренер Урбанович, итальянский и словенский смазчики – последнего привел Королькевич. Всем рассчитали, претензий ни у кого нет по условиям и оплате.
Когда кто-то нарушает договор односторонне, естественно, страдает в другом месте. 6 марта Королькевич подписал контракт с Олимпийским комитетом Украины, подпись Бубки присутствует. По программе солидарности Королькевич должен был работать с олимпийской командой – этот контракт у меня есть. Потом он подписал договор с Россией, то есть имел два действующих контракта.
– Когда вы видитесь – здороваетесь?
В глазах его не радость, а скорбь. Не держу зла, хороший мастер, оказал помощь. Но ожидать чудес от него было наивно. В России раскрылся истинный характер: обычный специалист. К моральным качествам претензий множество.
***
Неужели сёстры Семеренко обсуждали возможность переезда в Россию весной?
Я об этом ничего не знал, только читал в интернете. Думаю, это неправда. Не знаю, чего сестрам может не хватать. У них всё есть: любая помощь, премии, стипендии, условия. Обычно федерации берут со спортсменов отчисления за призовые на этапах – мы этого не делали. Сейчас получили землю и премиальные вместо квартир, которые кому-то были должны. Есть постановление кабмина выдать им по 120 тысяч долларов за олимпийское золото. Не вижу, на что им жаловаться.
– После появления слухов, вы же не могли не спросить у них.
— У тренеров спрашивал — клянутся, что такого не бывало. О слухах можно придумать всё, что угодно. Фактов нет – а это самое главное.
Представим, спортсменки ставят вам условие: дадите то-то и то-то, иначе уедут. Что вы скажете?
– На здоровье, люди свободные, имеют право на выбор – я только пожелаю удачи. Если им так лучше – пожалуйста, а я помогу тем, кто остался. Зубрилова ушла цивилизованно, никто ей в ноги не падал. Встретила президента Белоруссии – ей там наобещали, она поплыла. Нет проблем, мы пережили ее уход. Пережили уход Королькевича, которому в России предложили больше денег. Да и без меня жизнь не закончится.
Какова значимость потери Пидгрушного для коллектива?
Возможно, мы ее еще не потеряли. Она молодая и может вернуться. Представляю себе: родится ребенок, а к следующей Олимпиаде подготовится за два года. Почему нет? Я надеюсь, что она вернется. Если не вернется, у нас есть хорошие девочки.
– На кого стоит обратить внимание?
Ира Варвинец должна была участвовать в Олимпиаде и быть, возможно, в эстафете. На тренировке в Чернигове попала под машину, сломала ключицу, перенесла неудачную операцию. Ей всё переделывали, опять ломали, вставляли пластину – так потерялось полтора года. Сейчас она тренируется хорошо, по контрольным тренировкам идет вторым номером после Вали Семеренко.
В одной группе на сборах была Екатерина Юрлова, совпадение ли это?
Встреча произошла случайно, таких совпадений часто бывает. Там присутствовал и Хованцев, но это не означает его сотрудничества с украинской командой. В прошлом году интерес к переходу к нам проявлял отец Юрловой. Рассматривался этот вариант, но на слухах всё базировалось – говорили, что её отец общался с нашими тренерами. Со мной разговоров не было, поэтому сейчас говорить не о чем.
***
Как считаете, есть ли у вас возможности стать вице-президентом IBU?
Считаю, что мой опыт пригодится в этой должности. 42 года провел в биатлоне – прошел путь от спортсмена до заместителя министра, вице-президента олимпийского комитета. Есть и тренерский опыт – трудился тренером сборной СССР.
В сравнении с конкурентами по всем показателям я равный. Что мешает? Несмотря на голосование, я останусь в биатлоне и любовь к нему не уменьшится. Есть предложения по совершенствованию.
– Например?
Необходимо организовывать больше летних стартов и проводить полноценные этапы Кубка мира, минимум два. Длительный перерыв между сезонами затруднителен как для болельщиков, так и для спортсменов, которым сложно тренироваться месяцами без соревнований и ощущения волнения. Необходимо разбавлять большую нагрузку соревнованиями.
Это гораздо экономичнее как для команд, так и для организаторов: не требуются снегоуборщики, ретраки, смазочные материалы, лыжи. Погода благоприятна для всех. Если проводить соревнования в подходящих местах и создавать условия, как зимой – приедут лучшие спортсмены.
– Правильные места – это какие?
Где постоянный интерес зрителей. Оберхоф, Рупольдинг, Нове-Место, Антхольц… туда можно привлечь фанатов даже летом, это легко осуществимо.
Зрителям и телезрителям всё равно лето или зима. Лучше сократить число зимних стартов или сделать их менее напряженными. На спортсменов, особенно на девушек, ложатся огромные нагрузки: много гонок подряд, много дисциплин, плохие погодные условия. Из-за этого люди завершают карьеру раньше, чем могли бы.
– И какой вариант был бы лучшим?
Сократить количество соревнований зимой, расширить их летом и вести общий зачёт Кубка мира в круглогодичном формате. Частные компании организуют коммерческие турниры с большим успехом. Зачем IBU не делает то же самое?
Вас впечатлило назначение Александра Тихонова на должность президента IBU?
Это было неожиданно. Затем я всё проанализировал. Человек опытный – многое будет зависеть от его желания и способности работать конструктивно. Он любит и знает биатлон, но необходимо опираться не только на знания и желания, а ещё и на специалистов мира спорта. Нужно перевести весь свой опыт в конструктив и работать дипломатично.
– В каких вы с ним отношениях?
В обычной жизни всегда отлично общались. За последние годы он нередко посещал команду, собирал спортсменов, делился рассказами о тренировках и соревнованиях, интересными случаями из практики.
— Верите ли вы, что нынешняя обстановка дает вам какое-нибудь преимущество по сравнению с Виктором Майгуровым?
Выборы — сложная процедура. Можно сказать, что для других стран существуют внутренние механизмы: лоббирование, предложения, убеждения. В этих процессах я не принимаю участия.
Предлагая Киев для Конгресса IBU, мы не практиковали обычаи некоторых – не наливали водку и не нарезали колбасу. У меня есть три минуты для выступления. Если окажусь нужным, хорошо; если нет, с удовольствием продолжу работу вместе с Майгуровым, у нас хорошие отношения. Также хорошие отношения у меня с Булыгиным и шведом Далином. Не хочу, чтобы выборы превратились в сделку.
***
– Как вы оцениваете политические события в стране?
— Всегда находился за пределами политики. Занимаюсь ею лишь для себя. Если вмешаюсь в политику, пострадает и команда, и биатлон. Наша позиция: олимпийский комитет и федерация не участвуют в политике. Политика – всегда грязная история, особенно у нас в стране.
– Не может же обстановка не влиять на команду?
– Не представляю, как функционирует сознание спортсмена. Даже просто зайти к нему в комнату и услышать их обсуждения невозможно. В нашем командном общении не затрагивается политическая тематика – на собраниях я всегда отклоняю это направление, увожу спортсменов от разговоров на эту тему.
Что у них в головах — не знаю. Читают новости, имеют свое мнение. Стараюсь не касаться этой темы. Чем больше ее затрагивать – тем выше напряжение в коллективе. Разумеется, переживание есть: рядом стреляют, убивают людей – от этого нельзя дистанцироваться, как бы ни хотел.
Чувствуете ли вы, что в коллективе отношение к россиянам или России начало меняться?
– Нет. И у меня самого нет. У нас есть российские спортсмены в команде – это тоже не ощущают. Все дружны, все вместе проводят время. Надеюсь, представители других стран будут себя вести соответствующим образом – чтобы у спортсменов не было чувства, что они какие-то не такие.
– Были прецеденты?
Меня удивило, когда ко мне подошел российский тренер и спросил: «Что вы там у себя творите?»
Не понимаю это как объяснить. Что же творится? Вероятно, не сами творим, а всё вместе творят. Жили столько лет, ничего не творили, а тут вдруг начали. такого не было и нет – Западная Украина никогда в жизни не нападала на Восточную. Различия в менталитете – это карту умело разыграли перед выборами. На самом деле у нас по-русски говорят и во Львове. Всё разогрето политиками, и это очень плохо.
Какое событие последних шести месяцев вы считаете наиболее оскорбительным?
В XXI веке люди не способны прийти к соглашению по вопросам организации жизни. Необходимо искать дипломатические решения, с чем-либо мириться.
– Какое у вас мнение по поводу Крыма?
– Мне не хочется лезть в политические разборки.
Руководство футбольной федерации Украины придерживается мнения, что Крым является частью Украины, находящейся под контролем России.
Футбольная федерация действует в соответствии с решениями властей. Множество стран и Украина считают Крым частью Украины. Президент федерации, естественно, не может с энтузиазмом разрешить участие крымских клубов. Федерация придерживается общей позиции страны. Я не хочу касаться этой темы. Я занимаюсь спортом, политика меня меньше интересует.
– Кто виноват во всем происходящем?
Много виновных. С геополитической точки зрения какие-то процессы понятны, но с точки зрения жизни – неправильны. Сложно соединить эти две плоскости. Нужно искать решения, ставящие человека прежде всего, а не политические амбиции.
Вячеслав Самбур,
sports.ru
