Виктория Сливко выиграла три медали на Спартакиаде сильнейших: серебро в спринте, золото в пасьюте и бронзу в индивидуальной гонке.
Спортсменка, занявшаяся самостоятельной подготовкой, поразила зрителей, закрыв 47 из 50 мишеней и показав хорошую скорость.
В интервью RT Сливко поделилась стоимостью своей скорости игры, поведала о том, как её пугали Андреем Падиным, и объяснила, почему никогда не боялась стрелять.
Как вы относитесь к своей победе в гонке преследования, считаете ли её счастливым случаем или результатом упорного труда?
Эмоции не такие яркие, как сразу после финиша, но я всегда стараюсь спокойно относиться к любому результату. Сегодняшний день — сегодня, а завтра будет новый день и новые задачи. Будут новые гонки, на каждую из которых нужно настраиваться, бороться. С одной стороны, радуюсь хорошему результату, с другой — как говорится, было и было.
— Что приходило в голову до первых двух стартов в Златоусте?
После успешного старта почему-то верила, что и в гонке всё получится удачно. Двигалась по трассе и чувствовала, что награду забегу гарантированно получу. Осталось выяснить, какой именно.
— Это довольно дерзкое заявления о гонке с четырьмя рубежами, вы не считаете?
У меня есть внутреннее убеждение, что смогу выстрелить точно и без страха в нужное время. Порядок моих действий не имеет значения.
— Чем вы объяснили, что в прошлых гонках сезона ваша результативность была не такой высокой?
— Проблемы со здоровьем помешали показать свой максимум. Перед соревнованиями серьезно заболела, принимала антибиотики, поэтому физически не могла выступить на полную мощность. На старте понимала: результат не соответствует моим теоретическим возможностям. С каждым соревнованием психологическая нагрузка только увеличивалась. Перелом произошёл в Уфе на этапе Кубка Содружества, где заняла третье место в спринте, отстреляв на ноль. Именно тогда впервые появилось ощущение, что всё пойдет только лучше.
Что формируется раньше: скорость или меткость?
Этот вопрос для меня непрост. Уверенность на дистанции обычно помогает мне хорошо стрелять. Но если приходится бежать с первого же круга, выстраивая каждый метр и понимая, что нужно преодолевать себя до финиша, то на рубежах работа идёт тяжело.
— Бегать в Златоусте вам комфортно?
— Да. Несмотря на то что это новый стадион и я здесь первый раз, мне очень нравится трасса. Она сложная. Например, спринт начинался с подъёма в 960 метров, и не было ни одного спуска для отдыха. На такой трассе работать приходится непрерывно.
Гораздо труднее прошла гонка преследования?
Она отличалась от других. Подъемы были немного не такими, правда, по высоте меньше, а спуски совсем короткими. Даже места для отдыха не нашлось.
В течение большей части карьеры о Сливко высказывается подобное мнение: в сборной команда не потерпит её потери, но и без неё обойдется.
Блата у меня никогда не было — попадала в состав только по результатам. Вспоминаю историю, когда была ещё юниоркой. Место в сборной я тогда завоёвывала на законных правах, выступала стабильно, выигрывала медали как на европейских первенствах, так и на мировых, но при этом бытовало мнение, что меня вообще не нужно брать в команду. Мол, кому нужен стрелок, который не бежит? Лучше взять бегунью и научить её стрелять.
— Распространённая точка зрения.
— Да. Правда, на важных стартах я побеждала многих бегунков. И постепенно перестала комплексовать по этому поводу. Заодно поняла: биатлон — это далеко не всегда только ноги. Хотя до сих пор не люблю, когда люди, изучая протоколы контактных гонок, обращают внимание не на итоговый результат, а на то, кто сколько проиграл ногами.
— Почему именно контактных?
Потому что там всегда принимаешь решение: как именно идти. Можно не упираться и выиграть. А кто-то ошибается на рубежах и вынужден бежать сломя голову. Но я никому не мешаю ни стрелять, ни бежать. У каждого спортсмена всё в его руках и ногах. Поэтому рассуждать о результате с позиции, что кому-то повезло больше, а кому-то меньше, просто некорректно, на мой взгляд.
— Кто-нибудь когда-нибудь мешал вам стрелять?
Не припомню подобных случаев. С юниорского возраста привыкла к тому, что на рубеже всегда остаюсь одна. На самом деле ничего не слышу и не вижу. Иногда чувствую шум трибун, когда много зрителей, но нет такого соперника, который мог бы отвлечь или заставить волноваться.
— По сути, определились с позицией — и всё остальное неважно?
— Грубо говоря, да.
— За время творческой работы сотрудничали ли Вы с Виталием Норицыным и Михаилом Шашиловым, но не сложилось взаимопонимание с обоими. В чем причина такого исхода?
Вероятно, я слишком капризная. Это шутка, конечно, но у нас не задалась работа. Так бывает. Для спортсмена огромное счастье найти своего специалиста. Когда в сезоне-2018/19 впервые тренировалась с Падиным, поняла, что он мне подходит.
— По каким признакам это становится понятно?
Когда мы с Андреем Викторовичем только начали сотрудничество, я ничего о нём не знала: его характер, методы тренировок, поведение со спортсменами оставались для меня тайной.
— Это не пугало?
— Много работала с разными тренерами, начиная с юниорской сборной. Всегда доверяла своим наставникам, исходила из того, что заинтересованы в одном результате: моем. Поэтому никогда не ставила под сомнение слова наставника. Какой смысл работать, если не веришь человеку? Так было и с Падиным. Сразу решила никого не слушать, а выполнять всё предложенное. Думаю, именно поэтому у нас с Андреем Викторовичем наметился прогресс: и на этапах Кубка IBU достойно выступала, и ход неплохой появился, и стрельба стабилизировалась. Было очень обидно, когда Падину уволили, и мне стало не с кем работать.
— Именно после этого вы оказались в группе Норицына?
Работала там год, потом ещё два у Шашилова. После этого решила заниматься самостоятельно.
— Отношений с Михаилом Викторовичем это не испортило?
Мы оба понимали: так сложились обстоятельства. Сначала заболела ковидом, потом по какой-то причине не прошла отбор на международные старты. Уже тогда начала просить Падина помочь. В тот период даже планы никто не писал. Словно все вообще забыли, что есть такая биатлонистка в России.
Когда встал вопрос о том, буду работать в сборной или останусь в регионе, я не колебалась в решении. Знала, что смогу тренироваться самостоятельно.
— Работать в одиночку оказалось сложно?
Поначалу было не совсем привычно, но потом всё прошло.
— Не испытываете сейчас неудобств из-за того, что по сути работаете самостоятельно?
Я не одинока. Вокруг меня региональная команда, люди помогают, поддерживают, переживают. Есть надёжный тыл. Перед Спартакиадой сильнейших, например, сбор проходил в Сочи: приехала сервис-бригада, готовили лыжи. Летом подготовки лыж не требуется, поэтому я могу куда-то поехать одна.
— То есть по жизни вы одиночка?
Мне нравится находиться в одиночестве, мне по душе тишина. При выборе между обществом и домашним уютом я скорее выберу второе.
В биатлоне справедлив ли принцип, что если спортсмен не умеет хорошо бегать, то его нельзя обучать?
Для увеличения скорости необходимы серьёзные тренировки и правильная их организация. Падин подготовил из меня спортсмена, способного бегать так же быстро, как три или пять лучших российских атлетов.
— Понимаю ли я, какими усилиями вы приходите к этому?
Крупный проект. Уделяем ему много времени и сил. Не могу сказать, что только я так поступаю, но всегда стараюсь быть максимально продуктивной. Особенно приятно, что сейчас напряжённая работа даёт хорошие результаты. Это очень мотивирует.
После трёх медалей, выигранных в Златоусте, может быть, можно выступить ради удовольствия?
Зайдя финишем с серебром в спринте, я подумала: «Медалька есть, можно выдохнуть». Но аппетит, как известно, приходит во время еды! Поэтому буду бороться во всех оставшихся гонках, включая эстафетные. Ведь у нас не только личный, но и командный зачёт.
— В эстафетах предпочтение по этапам у вас есть?
— Мы пока ещё это не обсуждали.
— А в прошлой жизни?
Часто я возглавляла забег, бегала первые этапы. Мне нравятся контактные гонки. Слышу часто: это моё. В массовых стартах почти всегда финиширую либо в шестёрке, либо рядом с ней. Не скажу, что люблю толкаться. Наоборот, стараюсь вести себя аккуратно, ни на кого не наступать, не мешать.
— Взгляни: Сливко стартует — и вдруг: «Простите, не мешаю?» Пожалуй, мужские контактные виды спорта и вовсе не сравнятся с женскими по суровости борьбы за признание.
— Ах, да, это так. Мне нравится наблюдать за гонками с общего старта у юношей. Там также происходят падения, но только там, где неизбежны, словно крайняя точка. У нас это обычное явление.
Все стремятся опередить друг друга любой ценой. Конечно, каждый выбирает свой путь, но меня радует осознание того, что я никому не помешала и никого не сбила с курса.
Пыталась увещевать девушек, предлагая спокойно добраться вместе до первого рубежа, а там решить всё.
— Убедили?
— Нет уж! Ответили: «Конечно, заедем вместе до границы, ты поскорее расправишься с противником и продолжишь путь, а другие — на штрафную».
