Бывший старший тренер женской сборной России — о том, почему ему больше не хочется работать с нашей национальной командой.
Перед началом прошлого сезона я спросила Валерия Медведцева, каким результатом работы в сборной команде он будет считать успех.
– Выиграть медаль на чемпионате мира, отыграв двадцать секунд скорости и вернув квоту, – последовал ответ.
Тогда мы ещё не знали, что скоропостижное назначение Валерия старшим тренером женской сборной станет всего лишь иллюзией. Что женскую команду возглавит совсем другой человек, а сам олимпийский чемпион и четырёхкратный чемпион мира проведёт сезон «за кадром» – в рамках кубка IBU.
Рассказать о странном для тренера сезоне я уговаривала Валерия долго. «Не хочу, чтобы у кого-то создалось впечатление, что я жалуюсь», – неизменно отвечал он. Но в конце концов согласился на разговор, сказав: «Наверное, вы правы. Наверное, действительно следует объяснить, почему я не хочу и не буду больше работать в сборной команде».
– Это ваше окончательное решение?
– Знаете, на тренерском совете в Тюмени, который проводился по итогам сезона, я разговаривал с одним из наших старых тренеров, и как раз он сказал мне о том, что руководить национальной командой должен человек, способный передать спортсменам не только опыт собственных побед, но и донести до них, что победы складываются из мелочей. И который знал бы все эти «мелочи», прошел их на своей шкуре. Таких тренеров у нас сейчас нет. Приходил Юрий Кашкаров – неугоден. Рвался работать Сергей Тарасов – не угоден, Владимир Аликин – тоже не угоден. Сейчас неугоден оказался я. Почему это происходит – понятно. Люди, которые способны побеждать на Олимпийских играх и чемпионатах мира, как правило непростые, каждый со своим характером, ни перед кем не преклоняются, поэтому таких и не любят. Но мы потому и добились результатов в спорте, что не боялись брать ситуацию на себя, принимать решения, отвечать за них.
– В какой момент вы поняли, что к руководству основной командой вас не допускают?
– Конфликт с главным тренером (Александром Касперовичем. – Прим. Е.В.) у меня случился в самом начале сезона, когда я представил свой план работы. Касперович не только отверг его сразу, но и при каждом удобном случае говорил спортсменкам, что никакого результата по моей методике достичь невозможно в принципе, что такой работы никто из них не выдержит, а значит и не «побежит», и что у тех, кто станет со мной работать, все будет очень плохо.
Для меня все это было достаточно неожиданно: до моего прихода в сборную мы с Касперовичем много общались, всегда находили общий язык. А тут – как отрезало: после того, как я представил план работы, меня тут же вызвали в Москву – объяснять. Я дал объяснения по всем пунктам, подробно рассказал, почему хочу выстроить подготовку именно таким образом, вроде бы все успокоилось. Но сразу после этого Касперович своим решением разделил команду на две части. Мне же сказал: вот этих спортсменок не трогать, они будут тренироваться с Виталием Норицыным, а из остальных можешь выбирать, кого считаешь нужным.
Тогда я понял, что руководить основной женской сборной главный тренер мне просто не даст. Потом начались проблемы и с моей группой: Касперович стал давать указания: вот здесь сделай такой контрольный тест, здесь – такой. Сначала я пытался объяснять, что тесты на данном этапе не вписываются в подготовку команды. Что если их проводить, значит, нужно перекраивать весь план работы. Главный тренер стоял на своем: я сказал, значит, ты будешь это делать. Вот и вся причина конфликта.
– Непонятно. Президент СБР предложил возглавить женскую команду. Александр КравцовБолее того, дал определённые гарантии. Почему вы ни разу не попытались встретиться с ним, когда по ходу сезона ситуация менялась?
Мне казалось, что президент СБР должен был сам поговорить с тренерами, с каждым отдельно. Раз он не посчитал нужным это сделать, значит, полностью полагался на точку зрения Касперовича. Тот доносил её до президента в той форме, которую считал нужной, нам же сразу дал понять: я главный, как скажу – так и будет. Ну а я – не тот человек, кто будет прыгать через чужие головы ради собственного благополучия.
– С другой командой вы всё равно проработали весь сезон. Можете ли оценить эту работу?
– Если говорить о тех девушках, кто прошла всю летнюю подготовку без срывов, то есть выполнил всю мою программу, это Дарья Виролайнен, Ульяна Кайшева, Ольга Шестерикова и совсем молодая спортсменка Диана Якимец.
У остальных случались периоды, когда нагрузки приходилось снижать из-за болезни или неважного самочувствия.
Светлану Слепцову я постоянно сравнивал по скоростным показателям с Татьяной Акимовой. Если в прошлом году Света проигрывала ей в спринте на 30-35 секунд, в этом сезоне эти спортсменки бежали практически «в одни ноги».
Виролайнен стабильно прошла весь сезон несмотря на то, что ей постоянно создавали какие-то препятствия, словно ждали, когда же спортсменка оступится. Ей тоже прибавила в скорости порядка 25 секунд. То же самое могу сказать про Кайшеву – функционально Ульяна очень выросла. Просто сильно устала к концу сезона. Плюс к этому, ее постоянно дергали: обещали одно, потом эти обещания не выполнялись, в результате чего Кайшева не попала ни на чемпионат Европы, ни на чемпионат мира. Выступала только во Всемирных играх военнослужащих, где выиграла золото, серебро и две бронзы.
– Было ли у вас, как у тренера, понимание, к каким именно стартам следует подводить спортсменок?
– Да, конечно. Главным стартом для моей команды был чемпионат Европы в Польше, там девочки выступили просто здорово – давно таких результатов у нас не случалось. Выиграли шесть личных медалей, две эстафеты, общий командный зачет. У нас рекордное количество подиумов на Кубке IBU – 27. Когда ближайший результат был 18 подиумов, трудно, согласитесь, не видеть прогресса. Понятно, что применительно к чемпионату Европы многие сразу начали говорить об отсутствии конкуренции, но на самом деле конкуренция там была достаточно высока.
– В течение нескольких сезонов тренеры заявляют, что результаты российских девушек на международной арене – результат недостатка сильных биатлонисток в стране. По вашему мнению, у нас есть спортсменки, способные показывать результаты уровня «пятерки» на гонках Кубка мира?
Конечно, есть. Это Ирина Старых, Татьяна Акимова, Дарья Виролайнен. По скоростным данным биться за высокие места готова и Светлана Слепцова. Просто в этом году ее постоянно подводила стрельба: что ни старт – два штрафных круга.
– А каковы реальные перспективы спортсменок, как Кайшева или Светлана Миронова?
– Кайшева и Миронова – очень талантливые девочки, быстрые, точные. Нужно с ними работать, выкатывать их – как два года назад Акимову, когда женскую сборную тренировал Сергей Коновалов. Результаты Татьяны в нынешнем сезоне – это прежде всего заслуга Коновалова. Спортсменка благодаря этому окрепла, почувствовала, что такое Кубок мира, и в этом году всё выплеснулось в результат. Просто она слишком рано вошла в форму – поэтому потом всё предсказуемо пошло вниз.
На самом деле мы много проигрываем не потому, что слабее, а из-за чьих-то амбиций. Взять прошедший сезон, где на первом этапе Кубка мира в смешанной эстафете по предварительной договоренности должны были бежать Акимову и Слепцова. Почему Слепцову в последний момент насильно перекидывают в сингл-микст при том, что все прекрасно понимают: заявить её на эту дистанцию – всё равно что под танк бросить? Это специально сделано? И ведь такое происходит не в первый раз. В эстафетах нужно прежде всего принимать очень взвешенные и четкие решения. Только тогда возможен успех.
Зачем Слепцову и Ирине Старых после чемпионата Европы понадобилось на пять-шесть дней отправлять в Риднау? Чтобы у них опять началась акклиматизация, а потом реакклиматизация – в Хохфильцене? Произошло именно это. В итоге Старых не смогла показать того, что вполне могла, если бы ее грамотно подвели к старту. В мои времена все это четко просчитывалось. Сейчас никто над этим почему-то не задумывается.
Когда мы беседовали с Норицыным о той же Подчуфаровой, я говорил ему: если хотите уберечь спортсменку от ситуации, которая случилась в предыдущем сезоне, когда Ольга не смогла даже закончить сезон, дайте ей возможность пропускать какие-то этапы Кубка Мира. Ее же нагрузили на всю катушку – и лишь ради того, чтобы никто из нашей команды не выступал на этапах кубков мира. Вот и вся стратегия.
– С Норицыным по ходу сезона вы общались нормально, или находились в совершенно разных лагерях?
Наши команды не так много времени готовились вместе: неделю были на одном сборе в Рамзау, две недели – в Тюмени. Но мне достаточно быстро стало понятно, что Касперович взял Норицына и всячески лоббировал его кандидатуру исключительно по той причине, что тот выполняет все его распоряжения, согласовывает с ним каждый шаг. Хоть Виталий и говорил, что работает по своему собственному плану, все понимали, что на самом деле это был план Касперовича.
– Не думали ли вы, что главный тренер, став формально администратором, просто страдает от недостатка практической работы? Вот и пытается компенсировать это, лично руководя тренировочным процессом через тренера-марионетку, сколь бы грубо это ни звучало?
Беда была в другом. Главный тренер, принимая по сути все решения относительно женской команды, не нес за них никакой ответственности. Я же с самого начала придерживался позиции, что если меня пригласили, если я принял предложение, то тем самым взял на себя ответственность как за результат, так и за его отсутствие. А не просто пришел в команду попробовать свои силы без каких бы то ни было обязательств.
– Вы сказали, что бывший главный тренер с первого же дня воспринял вашу методику в штыки. А из чего она состояла? Из личного опыта?
– Когда я начинал работать тренером, мой тогдашний личный тренер Михаил Ткаченко сказал: «Валерий, никогда не работай со спортсменами так, как тренировался сам».
– Почему?
– Потому что тренер должен понимать, что меняется время, скорости, люди. Всё это требует постоянного переосмысления того, что делаешь. Я стал тогда тренировать удмуртскую команду, и за полтора года команда очень сильно побежала. Когда Алексея Кобелева вызвали в сборную, я поставил ему задачу выиграть Кубок России – он выиграл, снова попал в сборную, после чего меня пригласили туда работать. Потом я стал работать с Ольгой (Пылевой). Но, прежде чем начать, поговорил с Магдаленой Форсберг. Как раз тогда она поделилась некоторыми своими тренировочными секретами.
– Зачем именно с Форсбергом? Считаете, что Магдалена и Ольга похожи?
– На самом деле меня интересовало другое: Форсберг прекрасно бежала на протяжении всего сезона, но никак не могла подвести себя к основному старту: шесть раз становилась обладательницей большого хрустального глобуса, шесть раз была чемпионкой мира, выигрывая спринт, масс-старт, индивидуальные гонки, гонки преследования – то есть все дистанции подряд, а на Олимпийских играх ей катастрофически не везло. Все, что выиграла – всего две бронзы. Вот я и пытался понять, почему. Перечитал очень много литературы по циклическим видам спорта – как готовятся американские пловцы, по каким методикам, как тренировался четырехкратный олимпийский чемпион Александр Попов. Много разговаривал с Владимиром Смирновым – как он тренировался, чтобы побеждать в лыжном Кубке мира. Очень много всего перелопатил, передумал.
С Ольгой начали работать так, чтобы та сразу могла бороться за Кубок мира. И она боролась – два года подряд.
Я согласен с тем, что нынешние спортсменки не такие, как Альбина Ахатова, Светлана Ишмуратова, Ольга Зайцева, Ольга Медведцева. Та команда была машиной. Подобный объем скоростной работы сейчас мало кто готов выполнить. Но это не отменяет главного: для того, чтобы хорошо бежать весь сезон, нужно много и качественно работать на скорость, на скоростную выносливость. У нас же большинство тренеров продолжают работать по старой методике: аэробная работа, потом одна-две скоростные тренировки на августовском сборе – и все, скоростная работа на этом заканчивается. Потом удивляемся, почему никто из спортсменок не в состоянии выдержать сезон.
– Порой складывается впечатление, что у всех наших девочек есть трудности с техникой лыжного хода. Это правда?
Это обманчивое впечатление. Посмотрите, как бежала американка, ставшая в Хохфильцене призером чемпионата мира: по общепринятым канонам там вообще нет никакой техники. Но здесь нужно смотреть не на красоту движений, а прежде всего на то, насколько точно спортсмен попадает в толчок. У Кайшевой техника достаточно своеобразна, но она попадает в толчок совершенно четко. В биатлоне никогда ходить не будут под одну гребенку.
У Мироновой техника иная: мощная, раскатистая. Она никогда не будет частить, как Тура Бергер. Даже когда в технике видны какие-то очевидные ошибки, исправлять их в возрасте двадцати пяти лет крайне сложно: всё ведь закладывается в детстве. Сильные спортсмены – это, как правило, люди с головой, которые постоянно смотрят, как бегут другие, анализируют это, ищут способы, позволяющие бежать быстрее самим. Техника тоже постоянно меняется, хотя не всегда это бросается в глаза. Так что первостепенная задача тренера заключается не в том, чтобы переучить всех на свой лад, а в том, чтобы не угробить спортсмена, дать ему хорошую функциональную нагрузку, добиться, чтобы он рационально и быстро бежал. Это и есть главное – а вовсе не красота хода, как такового.
– Вы несколько лет наряду с Валерием Захаровым были личным тренером? Слепцовой. Она заканчивает карьеру, или будет продолжать ее?
Продолжит. Свет ещё добавляет, растёт, просто в неё нужно поверить.
– Но тренироваться она по-прежнему будет у вас?
– Мне бы хотелось, чтобы Слепцова работала со сборной. Если она станет готовиться отдельно, никто ни в какую команду ее никогда не возьмет – при нашем менталитете и внутренних тренерских играх сделать это несложно. Понятно, что можно попасть в сборную через старты на «Ижевской винтовке», как в своё время попадали на Игры Евгений Редькин, Владимир Драчев, но однозначно лучше выступать и готовиться с основной командой. Кроме того, нужно понимать простую вещь: в сборной команде собраны лучшие спортсменки России, а здоровая конкуренция никогда не мешала.
Вы допускаете возможность возвращения в сборную?
– Нет. Вообще не хочу больше знать, что такое биатлон. Не хочу больше работать в нем ни в каком качестве – даже удалил свои аккаунты из всех биатлонных групп в социальных сетях. Буду заниматься семьей, сыном, буду его тренировать. Ему нравится бегать. С другой стороны, он на гитаре хорошо играет – может, рок-музыкантом станет.
Все это, честно говоря, грустно. Не хотел бы так расставаться, потому что у меня есть опыт, есть знания. И девочки у нас на самом деле неплохие.
Видимо, недостаточно хороши, раз вы намеревались прекратить с ними работать ещё до завершения сезона.
Работать я перестал совершенно по другой причине. Могу повторить: я не считаю возможным в каком бы то ни было формате продолжать сотрудничать с Касперовичем в рамках одной команды – просто не вижу смысла. Если мои спортсмены будут страдать лишь потому, что я кому-то не нравлюсь, значит, мне лучше уйти. Сейчас я смотрю на ситуацию именно так.
Елена Вайцеховская, «Спорт-Экспресс»
