Специальный корреспондент biathlonrus.com Константин Бойцов отправился в очередную биатлонно-исследовательскую экспедицию по России и добрался до Санкт-Петербурга, авторским взглядом изучив строящийся спринтерскими темпами комплекс в Кавголово, удивительные схемы финансирования учебно-тренировочных сборов и биатлонные виды старейшего спортивного университета мира.
Когда заходит разговор о биатлоне и лыжных гонках в Северной столице — что сразу приходит на память, помимо звездных имен Любови Егоровой, Анатолия Алябьева, Дмитрия Васильева, Владимира Драчева? Конечно, географические названия Кавголово и Токсово — мест, где вышеупомянутые и многие другие мастера готовили свои будущие победы. Впрочем, множественное число применительно к географии могут позволить себе лишь те, кто в этом пригороде Питера никогда не был. На самом деле все это — одна единая территория, живописно раскинувшаяся среди отвоеванных еще в финскую кампанию (1939-1940) озер — Кургаловского, Кавголовского и Хепоярви.
Места, что называется, намоленные — одних только чемпионатов страны сколько здесь прошло! А еще этапы Кубка мира по лыжным гонкам и Кавголовские игры, два десятилетия стоявшие в одном ряду с Холменколленскими и Лахтинскими, причем не на правах бедных родственников.
Увы, все яркие спортивные события остались в прошлом — последние Кавголовские игры прошли в 1978 году, мировая лыжная элита перестала заглядывать в Кавголово в 2003, а женская сборная России по биатлону как провела здесь последние УТС осенью 2000 года, так больше ни ногой. С тех пор лозунг «сделаем Кавголово лыжным центром мирового уровня» повис в воздухе. Под самым боком (на неаннексированных в канун Второй мировой финских территориях) появились и расцвели базы в Вуокати и Контиолахти. Кавголово-Токсово же словно замерло в 80-х годах прошлого столетия. А тут еще частные дома наступают с таким упорством, что и линия Маннергейма бы капитулировала — что уж от тренировочных баз ждать?
И вот грянуло: «В Кавголово будет построена опорная база для тренировок лыжников, биатлонистов, а также будут оборудованы склоны для фристайла». А еще полуторакилометровый лыжный тоннель со стрельбищем. Страшно сказать, но министр спорта Виталий Мутко вещал о планах на 2011 год! В Ханты-Мансийске, прежде чем принять первых спортсменов, строители вгрызались в землю три с лишним года, СОК «Биатлон» в Уфе строился с 1997 по 2001 год, модернизация комплекса в Чайковском идет уже полтора года и по самым оптимистичным прогнозам займет еще один, а тут нынешней весной начали земляные работы, а в ноябре 2011 первые спортсмены должный выйти на трассу. Разве так бывает?
СКАнирование местности
Двукратный олимпийский чемпион, глава петербургского отделения СБР Анатолий Алябьев встречает меня на конечной станции Кировско-Выборгской линии «Девяткино». Отсюда до Кавголово-Токсово на машине можно добраться минут за 40. По дороге Анатолий Николаевич успевает рассказать и об остроте текущего момента, и о ближайшей перспективе.
— В Кавголово все слишком долго умирало, а когда в 2003 году решили восстанавливать, безумно долго запрягали. Последние пять лет Ассоциация зимних олимпийских видов спорта согласовывала и утверждала проекты и сметы, но с места ничего не двигалось. То, что осталось за это время от питерского биатлона — ШВСМ, в которой занимаются 45-50 человек. Тренируются на разваливающейся базе СКА и в Вуокатти. В Финляндию отправить группу получается проще, чем искать возможности организовать сборы дома. Заедем сейчас на базу СКА, сам все увидишь.
Армейская база, зажатая со всех сторон высокими заборами частных владений — вполне типичная иллюстрация к народной поэме «Довели страну». Узенькие полоски роллерных асфальтовых дорожек спроектированы и проложены еще в СССР, установки для стрельбы недавно обрушились (пули за десятилетия сточили металлические опоры) и их едва сумели поставить на место, а единственное двухэтажное кирпичное сооружение — типовой командный пункт с советских военных полигонов. В 2003-м здесь прошел чемпионат Европы по летнему биатлону, дальше — тишина. Биатлон в Питере выживает так, как умеет.
— Для руководства единственным критерием состояния биатлона в городе было присутствие спортсменов в олимпийских сборных, — негодует Алябьев. — Николай Пузанов, Ринат Сафин, сам я, Дмитрий Васильев, Владимир Драчев — все время кто-то из ленинградцев-петербуржцев был на олимпийском пьедестале. В 2002-м году эта эстафета прервалась. И что сделано? Сегодня ведущими питерскими биатлонистками являются Наташа Гусева и Катя Юрлова, но нам даже для них рабочие условия обеспечить непросто. И не потому, что денег нет: сама организация зимних видов спорта в городе в таком состоянии, что концов порой не найдешь. Выделены, предположим, средства на очередные сборы, а «найти» их мы не можем. Ситуация, при которой мы сначала ищем деньги, а спустя два-три месяца нам их «возвращают», стала почти рядовой. Сейчас наша группа едет в Финляндию на деньги, которые появились у Александра Кузнецова (заместитель директора ШВСМ по спортивной работе — прим. авт.) после продажи собственного автомобиля.
Представить себе, что где-то совсем рядом со всей этой разрухой на объектах и в головах кипит работа, через год вступит в строй ультрасовременное спортивное сооружение, не получалось даже напряжением всех морально-волевых. Проще, казалось, помечтать о пришельцах из других галактик. С другой стороны, 6-7 миллиардов рублей (именно такие цифры фигурируют в официальном бюджете строительства) тоже, в известной мере, деньги космические.
Арена или тренировочная база?
Полтора километра по шоссе и поворот на улицу Лесгафта — это самый короткий путь к новостройке. Объект, на котором ежедневно трудятся 140-160 человек, мы посещаем в компании вышеупомянутого Александра Кузнецова и ректора университета имени Лесгафта Владимира Таймазова. Возглавляющий старейшее в мире физкультурное учебное заведение (основан в 1896!) последние шесть лет, Таймазов успел довести до победного конца острейшее соперничество между ВУЗом и Ассоциацией зимних видов спорта. Предметом спора была строительная площадка, на которой кипит работа. Получивший поддержку Министерства спорта Университет не имел прав на землю. Имевшая права на землю Ассоциация не имела денег. Пока в ситуацию не вмешались на самом верху, Таймазов посетил не один десяток судебных заседаний. Политическое решение было принято после встречи губернатора Ленобласти Валерия Сердюкова с Президентом РФ Дмитрием Медведевым. Предпочтение получил проект Университета.
Сейчас на стройку не каждый внедорожник проедет: под колесами грязь, тяжелая техника работает почти безостановочно и, надо отдать строителям должное, будущая «кузница олимпийских медалей» уже начала обретать вполне видимые очертания. Стоя на самой высокой точке комплекса, пытаемся сверить натуру с макетом. Вот эти железные конструкции — опоры будущего склона для могула. Вот стены будущего медико-восстановительного центра, а вот и тоннель!
Отлично помню, как в январе 2009 года посетил еще строившийся тоннель в Оберхофе, который поражал простором (7 метров в ширину, 4 в высоту) и протяженностью — 2,4 км. Директор комплекса (а это, помимо биатлонного стадиона, еще и трамплины, и санно-бобслейная трасса) не без гордости подчеркивал — теперь немецкий городок станет главным центром зимних видов спорта не только в Центральной Европе, но и сможет претендовать на мировое господство. Я кивал головой не из вежливости: в наполеоновскую перспективу Оберхофа и в самом деле верилось.
Кавголовский центр уступит немецкому в протяженности (1.5 километра), зато получит первый в мире тоннелем со стрельбищем. Кроме того, практически на всем протяжении будет иметь доступ дневного света. Оценивать потенциал такого инженерного решения с точки зрения успешности тренировок я не взялся, специалисты Университета имени Лесгафта в этом смысле компетентней.
Еще одно принципиальное отличие кавголовского проекта — то, что комплекс рассчитан, в первую очередь, на тренировки. Очевидные вопросы (пройдет ли, например, комплекс лицензирование в IBU и будет ли удобен зрителям?) получают, с одной стороны, категоричные, с другой — вполне резонные ответы.
— Этот стадион, во-первых, тренировочная база и творческая лаборатория. — объясняет Владимир Таймазов. — Должна ли лаборатория отвечать стандартным требованиям международных спортивных союзов? Совсем не обязательно, тем более что в стране сегодня есть немало биатлонных стадионов, которые имеют международные лицензии. Но должны быть и объекты, позволяющие расширить диапазон творческого поиска. Скажем, на санно-бобслейной трассе немецкого Альтенберга есть специальная стартовая площадка с очень крутым уклоном на старте. Саночник вылетает с нее сразу с такой скоростью, которую на обычной трассе способен развить лишь на нижних участках. Естественно, такая площадка предназначена только для тренировок с перегрузками, на предельных скоростях. Сколько олимпийских наград собирают немцы в санном спорте? Два золота — это план-минимум. А высокогорные тренировки лыжников и биатлонистов? На высоте в Рамзау, например, соревнования не проходят.
Дальнейшее знакомство со стройкой и руководством добавляет информации к размышлению. Во-первых, инженеры-проектировщики испытывают неудобства из-за тесноты, и заказчик их требования понимает. Совсем недавно появилась перспектива несколько расширить границы комплекса. Если это произойдет, удастся «подвинуть» стрельбище на 50-70 метров, а на освободившемся месте разместить трибуны на 700-1000 мест. Значит, возможность поведения соревнований все-таки рассматривают. О серьезных намерениях свидетельствует и приглашение специалистов из СБР, которые периодически консультируют строителей.
Вторая любопытная деталь — в трубе и на трассах могут одновременно находиться до 300 человек. Гостиница, расположенная непосредственно на стадионе, рассчитана на 350 спальных мест, и в этом смысле даст фору многим европейским центрам.
И, наконец, принципиально важное — кафедры биатлона в Университете имени Лесгафта нет, но сами биатлонисты очень рассчитывают на то, что она появится там уже в ближайшем будущем. По словам Алябьева, после сдачи комплекса, когда появится возможность использовать новый домашний комплекс по полной, в жизни питерских биатлонистов может многое измениться в корне.
Поговаривают, что когда центр будет открыт (а контрольной датой по-прежнему остается ноябрь 2011), возьмутся и за некогда знаменитые кавголовские трамплины (сейчас они скорее отбивают у детей желание попробовать себя в прыжках), а там, чем черт не шутит, и умирающей базой СКА. Тогда можно будет поговорить и о возрождении Кавголовских игр, и о продолжении олимпийских традиций. А пока в планах только тренировочная база за семь миллиардов рублей. Цифра, конечно, несусветная, но какой спортивный объект в России дешево давался? Строить арены хорошо и за адекватные деньги, равно как и побеждать на них, приходится учиться заново. Для победы у нас, как известно, ничего не жалеют. В этом смысле бюджетные миллиарды, конечно, дорогая плата, однако здоровье спортсменов (а именно им десятилетиями платили за спортивное золото) все равно дороже. Тем более что и комплекс по всем признакам получится незаурядный. Настоящая университетская лаборатория, а не очередная попытка освоить средства.
Константин Бойцов,
специально для biathlonrus.com
