Российский спорт продолжает терять партнеров из-за событий 24 февраля: иностранные спонсоры, в основном занимающиеся поставками спортивной одежды, прекращают сотрудничество.
В спортивных дисциплинах, где атлеты используют высокотехнологичное оборудование, это может стать серьезной проблемой. Лыжные гонки и биатлон — примеры таких видов, где успех напрямую зависит от качества лыж, палок и обуви.
Как существовать, будучи ограниченным в доступе к новейшим разработкам?
Вместе с Тауфом Хамитовым, российским основателем и руководителем швейцарской компании KV+, мы попытались разобраться.
Компания Хамитова снаряжала Дарио Колонью и Мартина Йонсруда Сундбю, а также российскую национальную сборную по биатлону на протяжении последних четырех лет.
Производитель лыж Rossingnol и другие спонсоры отказались от сотрудничества с Большуновым. Какие из этого вытекают последствия?
Я спросил у Юрия Бородавко (тренера сборной России по лыжным гонкам – Sports.ru) о взаимоотношениях Большунова со спонсорами – не только с Rossingnol, но и с Swix, Kinetixx. Эти компании не разорвали контракты, а лишь приостановили их действие. Вероятно, вопрос времени: они ждут окончания операции на Украине, чтобы принять решение.
Приостановка соглашения подразумевает, что компания больше не выполняет свои обязанности перед спортсменом или командой. Например, Swix, вероятно, больше не обязана предоставлять на лето лыжероллеры, наконечники для палок и подобное. Kinetixx в новой ситуации может перестать выдавать летние перчатки, если таковая практика существовала раньше.
Когда улучшится ситуация в политике, возможно продолжение работы с командой по прежнему контракту.
Не исключено, что некоторые компании воспользуются сложившейся ситуацией и вовсе откажутся от обязательств по прошедшему сезону. Просто прекратят выполнять их. Не буду указывать пальцем на конкретных участников, но допускаю такую возможность. Их мотивация может заключаться в том, что затраты на российский рынок превышают выручку – с экономической точки зрения это благоприятный момент для разрыва контрактов.
В Европе разгорается истерия, и под её давлением много компаний уступили – демонстрируя возможность таким образом навредить России. Несмотря на то что международные правила не обязывали останавливать контракты, это решение приняли сами компании.
В качестве руководителя федерации, бы я задумался о перспективности сотрудничества со спонсорами. Возникнут вопросы об убыточности контрактов, пользе от подобных связей и вероятности возврата инвестиций в будущем.
Впереди межсезонье для лыжников и биатлонистов – как спортсменам удастся пережить уход спонсоров и прекращение связей?
Для летней тренировки не нужны серьезные инвентарные средства. Достаточно лыжероллеров, которые команды получили год назад: платформа и крепления прослужат еще один сезон. Замена требуется только колесам, но новые несложно найти, это не большие затраты.
Летним палкам нужны лишь новые наконечники.
Если говорить о лыжниках, то спонсор-экипировщик — российская компания Bosco. Я знаю, что производит она как в России, так и за границей. Надеюсь, найдут способ привезти форму в Россию – все-таки канал не полностью перекрыт, экипировка не попала в санкционные списки. Вероятно, одеждой лыжников обеспечат.
В отношении сотрудничества со СБР сказать ничего не могу – контракт на четыре года завершился, в скором времени другая компания придёт на смену. Как я полагаю, это будет дистрибьютор. Теперь ответственность за доставку и обеспечение команды лежит на них. В любом случае, не ожидаю серьёзных проблем с летней экипировкой. Вот если эта ситуация затянется до осени-зимы, то вопрос станет более актуальным.
В случае возвращения команд на международную арену спонсоры окажут поддержку, предоставив экипировку. Сборная России – ценная площадка для рекламы. Большунов играет важную роль в рекламе Rossingnol. По имеющимся сведениям, у него хорошие отношения с командой сервиса от Rossingnol, поэтому не ожидается прекращения сотрудничества.
По данным редакции, вторым важным для Rossignol спортсменом после Большунова является норвежский лыжник Шюр Рете, чья зарплата составляет примерно 50 тысяч евро в год.
Не хватит ли лыжникам и биатлонистам лыж, если не примут участие в Кубке мира зимой?
Спортсменам сборной выдаётся достаточное количество лыж: у ведущих спортсменов 40–50 пар. Вспоминаю Валентину Шевченко и Алексея Полторанина, которые когда-то останавливались у меня – у них вообще мини-басы были забиты лыжами. Так что и у наших сборников должно быть достаточно пар, чтобы провести зиму.
У условного второго звена предположительно есть минимум шесть-десять пар — немного, но для сезона внутри страны достаточно.
Проблемы возникнут у юниоров, которые приближаются к основной команде. У них пока не накопился большой запас, а сезон впереди.
Без восстановления дистрибьюторов наступит ситуация как в советские времена: спортсмены сборной будут продавать своё снаряжение другим. В 80-х я брал лыжи у Владимира Сахнова.
Какие отечественные бренды могут заменить иностранные, если те покинут российский рынок?
Категории нужно разграничивать, так как ситуации бывают разнообразными.
Fischer, Rossingnol, Salomon, Atomic, Madshus — элитным маркам лыж не найти замены. К российским производителям отношусь с уважением, хорошо их знаю – прежде всего фабрика в Балабаново, главный игрок на рынке. Но нет…
Производство ориентировано на выпуск большого количества продукции, а работа над качеством имеет другую структуру, которую не разработали ни в одной компании-производителе лыж в России. Балабаново удовлетворяет запросы массового рынка, но для сборных команд это совершенно другой уровень, и в этом аспекте мы еще далеко от цели.
В чем проблема? Вероятно, причина не в материалах – в России можно обнаружить или создать аналогичные материалы, как у ведущих брендов. Другие аспекты более существенны.
Возникает задача геометрии лыж, которая связана с работой пресс-формами. Жесткость лыж на разных участках также определяется прессом. Внутреннее строение зависит от материалов. Поверхность лыж лучше закупать за рубежом, например, у Fischer. Там много эксклюзивов, что значит, и России нужны собственные разработки. Это большая и продолжительная работа: разбирать лыжи соперников, изучать их конструкцию, искать аналогичные материалы, проводить тестирование – речь не о одном году.
Мы не говорим о конструкциях, их у нас делают хорошо. Хотя конструкции на самодельных лыжах тоже важны.
В Швейцарии действовала фабрика, выпускавшая лыжи Muller. Она прекратила работу. Предлагали приобрести станки, пресс-формы, но я не решился на это. Для бизнеса это рискованный путь – кропотливая и длительная работа, когда можно получать доход в других отраслях с меньшим напряжением.
В России этим кто займется, не представляю. Балабаново уже перегружено заказами, им и так тяжело справляться. А нужно ли им это? У них есть теоретический выбор: либо попытаться сконструировать и продать 500-1000 пар для элиты, либо продолжать делать 500 тысяч пар для населения. Производство и продажи 500 тысяч пар – это их работа, налажена линия, штампуются лыжи.
С ботинками у России дела лучше.
Spine – ботинки достойного качества, в Ярославле работают старательно. В случае экономического спада они станут неплохой альтернативой. Понятно, что некоторые узлы ботинок были скопированы у известных брендов, нашли удачную форму и производят – это не запрещено. При этом подошвы изготавливают сами – может быть, не супергеометричные, не суперэргономичные, но вполне рабочие и хорошие.
Компания Rotefella изготавливает подошвы в Китае и может поставлять их в Россию при необходимости. Из Китая продукция легко транспортируется.
Трубки из углеволокна – основа палок. Если в России найдут или изготовят трубку тех же характеристик, что и у импортных палок, то возникновение сложностей непредсказуемо. Возможно, возникнут проблемы с покраской и ручками, но их можно скопировать у конкурентов. Создание палок проще, чем лыж: за полгода-год можно достичь высокого уровня.
С одеждой проблем меньше всего. Производители есть во всех крупных городах страны. Однако, кто покупает материалы у российских поставщиков, получает в итоге продукт соответствующего качества, если речь идет о функциональности. В России ощущается нехватка именно функциональных тканей – они дорогие, их мало покупают, поэтому зачастую производителям невыгодно их импортировать.
Вся наша коллекция производится в России, исключение составляют ткани, которые приобретаются в Китае и доставляются непосредственно нами. В России такие ткани доступны исключительно для нашего бренда.
Уехал ли кто-то из сотрудников команды из России навсегда?
Полагаю, камикадзе здесь не вариант. Чтобы покинуть эту сферу, нужно быть либо готовым на самопожертвование, либо очень беспринципным человеком. Можно уйти незаметно, если российский рынок составлял для компании незначительную долю. Кто-то совершает подобные действия ради громких заявлений, чтобы показать свою позицию в этой истерии.
Дистрибьютор «Бонанза» приводил пример: немецкая компания Casco, производящая очки, продолжила сотрудничество и спокойно поставляет продукцию. Велосипедная фирма Haibike Ghost, также из Германии, заявила, что в Россию не будет поставлять товары.
В Европе наблюдается бум на велосипеды, и заказ, который планировался для России, всё равно будет продан – он не останется на складе. Возможно, рассуждения такие: зачем нам отправлять в Россию с такими усилиями и так далее, если всё можно продать на нашем рынке? Так мы даже больше заработаем.
В каждом случае компания принимает решения, основываясь на различных факторах: финансовом положении, желаемом имидже и важности данного конфликта.
Как трансформировалась логистика в вашей компании?
В большей степени это вопрос нашему дистрибьютору: что сможет привезти в Россию, а что нет. Мы даем список товаров, а дистрибьютор обсуждает вопрос с таможней с обеих сторон – и с Европой, откуда будет завоз, и с Россией, которая будет принимать.
Важно заранее знать, попадает ли товар под санкции. К примеру, поставки дорогих лыжероллеров сейчас затруднены из-за стоимости. Понимать это и согласовывать – дополнительный бюрократический труд, которого стало существенно больше.
Если грузовая машина отправляется из Европы (например, из Швейцарии), то напрямую в Россию не попадет. Требуются перекладные операции: машина доедет до склада в Прибалтике или Финляндии (в зависимости от дистрибьютора), там товар перегружают в другую машину. Новая машина довезет груз до границы, и там снова произведут перегрузку – европейские грузовики, скорее всего, не смогут въезжать в Россию. И только с границы уже российский грузовик поедет внутрь страны.
С июня-июля ожидается готовность зимней продукции, значительная часть которой производится в Китае. Решим по обстоятельствам: доставить из Китая напрямую или через промежуточную точку, если это удобнее для дистрибьютора. Возможен вариант поставки из Китая сначала в Швейцарию, а затем в Россию.
Логистика стала сложнее – это очевидно. Для меня мир – единое целое. Блокировать какую-то территорию – особенно если она против этого (не говорю о Северной Корее) – очень сложно. Как перекрыть сосуды в организме или реку плотиной – вода всё равно найдёт путь. Будет дольше и сложнее, но движение не остановить. В итоге торговая система приспособится к новым реалиям и будет работать.
Не верю в полную блокаду России. Европа закрылась? Можем везти через Китай, Казахстан, Грузию. 💯 Доставлять известные марки в Россию всё ещё возможно – через дистрибьюторов или посредством третьих стран. Если компании это нужно, она найдёт способ. Другой вопрос – в стоимости этого.
Насколько изменились цены и что их формирует?
Мы повысили цены по причине повышения цен производителями. На все группы товаров: одежду и трубки из углеволокна. Пока повышение незначительно. Будут ли цены расти дальше? Да, и значительно. В России – еще и из-за усложнения логистики. Но в целом причина пока в другом.
У нас серьезное повышение началось задолго до 24 февраля — 4-5-6 месяцев назад, и это последствия пандемии. За последние годы во всем мире напечатали огромное количество денег, не обеспеченных работой. По этой причине последовал подъем цен – это происходит автоматически.
Иногда я рассказываю сотрудникам: печатать деньги – как доить корову, не обеспечивая ей сена, воды и прочего.
Или же надоить корову и развести молоко с водой.
Правительство, выплачивая деньги безработным во время пандемии, подкосило рабочий класс. Многие фабрики теперь лишены рабочих, потому что люди предпочли получать 800-900 евро от государства, вместо того чтобы работать за 1200. Предприниматели, производители, даже садовники жалуются на нехватку рабочей силы. В таких условиях неудивительно, что цены будут расти. Создана иллюзия: можно зарабатывать без работы – это абсурд.
Трудиться нужно ради блага конечного потребителя, ведь цена товара – это труд человека или группы людей для того, кто им будет пользоваться. Продукт всегда востребован и имеет цену, если в работе заложена человеческая этика и ответственность по отношению к предназначению. Это мой взгляд на мир.
Как изменилась международная оплата в вашей компании?
Сложнее стало работать. У нас есть офис в Омске, выплаты сотрудникам проходили через отдельные банки – некоторые переводы заблокировали. Сотрудникам пришлось открывать новые счета, и дальше всё прошло как обычно. Важно выбирать банк, который не находится под санкциями.
За товар, кажется, платят: российский дистрибьютор, как говорят, справляется с оплатой. Если возникнут проблемы, придётся открыть компанию в какой-то другой стране – Грузии или Казахстане – и работать через неё.
Как все это повлияло на компанию и вас лично?
К счастью, наша компания финансово стабильна: работаем за собственные средства, а не по кредитам. Это помогает преодолевать риски. Даже если изготовленный товар стоимостью миллион долларов мы не сможем продать в Россию – это принесёт неудобства, но незначительные, поскольку производство такого же товара в следующем году обойдется дороже.
Внутреннее беспокойство очевидно: люди погибают. Понятно, что у всех нормальных людей есть сочувствие. Говорю сотрудникам: существуют ситуации, не зависящие от вас. Не должны они быть причиной плохого отношения к тому, что в ваших силах. Нужно ответственнее относиться ко всему вокруг, выстраивать отношения, проявлять ответственность на местах – эта точка хорошей работы и отношений станет островом в нужном сейчас пространстве.
Мы трудимся ради заработка, но при надлежащем выполнении работы средства поступают в автоматическом режиме.
Без пользы для других жизнь теряет смысл и интерес. Важно быть нужным людям: жить, трудиться, реализовываться. Можно много размышлять, но ситуация остается, изменить ее нельзя. Жизнь продолжается – нужно выполнять свой долг максимально точно и ответственно. Трудностями рождаются инициативы и решения задач в современном мире.
