Сергей Коновалов – трёхкратный чемпион Европы как спортсмен и обладатель медали чемпионата мира. Ему 44 года, десять лет он работает в тренерской профессии. По специальности – стрелковый специалист, дважды (с перерывом в год) руководил женской командой.
В прошлом сезоне российские биатлонистки не завоевали медалей, но вернули максимальную квоту на Кубке мира – с нового сезона в гонках смогут участвовать 6 спортсменок вместо пяти. Этот успех не предотвратил критику Коновалова со стороны Подчуфаровой, Акимовой, Мироновой и других представительниц сборной.
Виновен ли во всех проблемах только тренер? В российском биатлоне случается ли так, что ответственность лежит на одном человеке?
– подводя итоги, вы отметили, что в нелёгком сезоне всё же имелись хорошие стороны.
Вернули максимальную квоту, даже без участия Украины в Тюмени. Некоторые утверждали, что вернём её только из-за бойкота со стороны украинских спортсменов. Нет, мы честно обошли Норвегию и стали четвертыми в Кубке наций. Три года это не получалось, теперь получилось – это большой шаг.
Второе: молодые спортсменки попадали в топ-10 отдельных гонок – Миронова в Хохфильцене, Кайшева в Холменколлене. Про Ульяну можно сказать, что она готовилась с другим тренером (Норицыным), но считаю, это заслуга всей команды. Дали Ульяне шанс проявить себя – не делили спортсменок на своих и чужих. Никаких вопросов, Ульянка – супер, реально замечательный сезон.
Третье: стрельба из ручного оружия. Несмотря на отсутствие нововведений, сохранили лидирующие позиции как по качеству, так и по скорострельности — занимаем третье место.
Несмотря на преимущества, команда в первый раз за всю историю не поднялась на пьедестал — это полное поражение.
Это осталось в прошлом. Непобиваемый антирекорд можно повторить, но не совершить ошибки тот, кто ничего не делает. Тот же, кто действует, имеет право на ошибку. Мы ошиблись во многих моментах. Можно обвинять меня и других тренеров сколько угодно, а также менять тренеров – но проблема гораздо сложнее.
Александр Тихонов утверждает, что Коновалов жаловался на то, что его не допускали реализовывать желаемые планы.
В должности начальника меня поставили, но с ограничением полномочий: за стрельбу и функционал отвечал я, а Владимир Королькевич — за остальное. Михаил Девятьяров занялся разработкой техники.
Это же нечестно: в качестве руководителя ты получаешь оплату за труд других.
Руководству СБР нужен был человек для этой должности, но мало кто соглашался на неё. Королькевич хотел, но по определенным причинам его нельзя было назначить. Поэтому обошли эту историю и назначили меня, не спрашивая, хочу я или нет. Было сказано: ты станешь старшим – и все.
— Вы могли отказаться?
– Был способен. Однако этого не совершил, поскольку стремлюсь по-прежнему… Двумя разами за последние три года исполнял обязанности старшего, и теперь осознаю: требуется пересмотреть свое отношение к труду. Следует проявлять большую строгость.
Стремясь оставаться верным как руководству, так и спортсменам, я действовал максимально демократично. Но такой подход оказался неэффективен. В некоторых вопросах мне необходимо быть строже – этот опыт показал, что в нашем биатлоне демократия не применима.
В интервью спортсменов слышу: свобода без последствий. У нас спортсмены – святые, а тренеры виновны в провале всего. Тренеры – демоны, пришедшие и разрушившие всё.
***
Недавно Ольгу Подчуфарову победила – как за качество работы, так и за манеру общения. Вы уже общались с ней в Ханты-Мансийске?
Не удалось добиться результата, но я готов высказаться по этому вопросу. Образовался стереотип, что Ольгу в 2016 году загнали тяжелыми тренировками – это неправда. Если бы причина была только в неправильной подготовке, мы давно бы выбрались из этой ситуации. Но у Ольги проблемы не столько спортивного плана, сколько со здоровьем.
Я расскажу немного о сезоне-2015/16, который стал лучшим в карьере Оли. В этом сезоне она демонстрировала наибольшую скорость – проигрывала до 7 секунд на километр. За прошлый олимпийский цикл таких показателей у никого не было – то есть Оля максимально приблизилась к лидерам. Сейчас иногда разница составляет 8 секунд, но чаще всего больше, даже до 16 секунд на километр.
Оля хорошо выглядела в начале зимы, как и следовало ожидать. Но она декабристка, её хватит ненадолго. Ей нужна пауза, чтобы точечно подготовиться к главным стартам. Мы же надеялись, что Оля выдержит и станет лидером, не разобравшись в ситуации. В команде всегда нужен человек, который возьмет на себя бремя. Оля не справилась – но не из-за того, что её якобы загнали. Просто она не способна держать нагрузку весь сезон.
В декабре спортсменка продемонстрировала высокий уровень работы, даже начав побеждать в январе. На шестом этапе ей удалось одержать победу – таково свидетельство эффективности методики. Однако на американских этапах стало видно трудности у Оле, и её временно снимали с гонок. Несмотря на досрочное завершение сезона, этот год можно считать удачным.
Мы рассчитывали на успех, но этого не произошло. Причину недоразумения так и не выяснили – это наш просчёт.
– Сейчас все упирается в здоровье?
Да, проблемы обострились. Хотя возникали и в сезоне-2013/14, когда Оля работала у Королькевича. К сожалению, у неё склонность к полноте – так заложено природой. Эта проблема возникала и раньше, и однажды Ольге в жесткой форме сказали: как хочешь, но надо сбросить 4 кг. Она это сделала – по сути, сняла с себя лишнюю винтовку. И сразу побежала, стала выигрывать на Кубке России легко, вчистую.
Появилась ещё одна проблема: у Ольги повышен уровень кортизола, который называют «гормоном стресса». Причины роста кортизола лучше уточнять у специалистов.
Оля в прошлом году начала лечение в Австрии. Летом мы встретились с её личным тренером Лелиным.
Тренер попросил время с мая по июнь, чтобы привести Олю в форму. Мы согласовали это с руководством и пошли навстречу. В мае-июне Оля долечивалась у австрийского врача, проводила срезы – в июле присоединилась к команде. На первом собрании обсуждали её подготовку, она рассказала нам все рекомендации австрийского специалиста.
Вновь всё было как пожелание Оли: полная предсезонка с поездками на снежные сборы в Тюмени и Бейтостолене.
Она сообщила, что после обучения присоединилась к команде и за один тренировочный лагерь вышла из строя.
Её мнение таково, именно это является парадоксом. Хотя мы шли навстречу друг другу во всем. Один пример: после Эстерсунда она сказала мне: «Я понимаю, что не заслуживаю быть в команде, но дайте еще шанс, я побегу в Хохфильцене, отдам всю себя в спринте; и если не получится, то уйду.»
Позволили Ольге пробежать – впрочем, это вредило Вике Сливко. Оля не справилась и ушла. Сколько было ей помощи, сколько моментов, когда мы шли навстречу в мелочах… В итоге получаем: будто её уничтожили, и контакта с тренерами нет. Для меня это удар в спину, иначе не скажешь. Не делай добра – не получишь зла – так получается?
– Возможно ли ее вытащить из этого состояния?
В Хантах излишек веса у нее заметен. Оля всегда относилась к тренировкам хорошо: как спортсменка, так и человек – окончила школу с отличием, да и вообще творческая натура. Она может сказать много красивых слов. Нужно заниматься не разговорами, а делом, начиная с себя.
Я не могу отвечать на обвинения. У меня хорошие отношения с Ольгой, были и есть. Мы допускаем разные точки зрения, и она высказала свою.
***
– Как старший, удовлетворен ли Вы работой Девятьярова над техникой?
Мы пригласили его как свежую кандидатуру с новыми идеями, спортсмена из лыжных гонок, где больше внимания уделяют технике, чем в биатлоне. Не всё удалось так, как планировали. Но он отлично адаптировался в команде и внес много ценного.
– Кому особенно помог?
Дарья Виролайнен продемонстрировала наибольший прогресс. Девятьярову тепло встретили Юрлова и Подчуфарова. Некоторые его внимательно слушали и стремились внести изменения, другие же придерживались своего мнения.
Свету Миронову и её тренеру идеи Девятьярова кажутся ненужными. По моему мнению, эти идеи нужны, поскольку ими пользуются лидеры мирового биатлона. Возможно, Миронова и её тренер не до конца поняли их суть.
Дайте оценку работе Королькевича над функционалкой.
Его задачи были важными и необходимыми. Методику я поддерживаю, хотя некоторые моменты обсуждались. Хотел бы добавить имитацию скоростной, прыжковой и беговой работы, но на это были причины. Спортсменки, с которыми работали, не выдержали бы больших нагрузок. ольшую нагрузку.
– Общепринятое мнение: команда просто перетренировалась. Значит, проблемы не в объёме тренировок?
Конечно, речь не о них. Мы вообще не говорим о перетренированности. У нас столько оперативного контроля: оценка функционального состояния, биохимия, полные срезы, лактат, мониторы сердечного ритма – много всего. Это не позволит нам вслепую перегрузить ни одну спортсменку. Иногда даже хочется, чтобы у них была хоть какая-то перетренированность, хотя бы первой степени.
Чтобы повысить уровень спортсменки, нужно ее тренировать с достаточной интенсивностью, своевременно останавливать нагрузку, давать отдых, и на фазе суперкомпенсации она достигнет более высокого уровня. Но этого у нас нет, даже минимальной перетренированности – мы это видим, и наука видит: у вас все отлично, продолжайте.
Биохимические показатели хорошие, ЭКГ тоже хорошее, функциональное состояние организма — хорошее. Все отлично. Но если все в организме хорошо, то смещения не произойдет. Тогда возникает вопрос: что мы тренируем? Занимаемся физкультурой и ничего не развиваем.
Я хотел загрузить, но наш контроль не позволяет. Любая серьезная нагрузка – стресс для организма, но прошу прощения: мы трудимся не для оздоровления, а на результат – это спорт высоких достижений.
Спортсменки говорили, что тренер не рассказывал о смысле и целях тренировок. Почему это произошло?
– Девочки не правы. Мы объясняли всё на тренировках. Вопрос в том, насколько спортсменки желали или не желали слышать то, что говорили. Это вопрос отношения. Либо ты выходишь с желанием: блин, сегодня предложат то-то и то-то, я выполню 100%. Либо с мыслью: а что мне могут предложить? И сразу ставишь под сомнение предложенную методику.
Наша методика существовала, точно так же, как методики Норицына, Касперовича, Хованцева и Падина.
Было такое, но для кого-то, например, Акимовой, это не подходит.
В этом сезоне тренировки Танюшки получились таким странным миксом, что не ясно, где кроется проблема.
– Как у вас с Акимовой начался разлад?
Она возражала против смены тренеров, поддерживая Норицына. С этого момента появились разногласия, и с каждым сбором она старалась вмешиваться в процессы, считая их нужными для себя.
Она неоднократно говорила мне: вы меня не тренировали, вы меня не знаете. Но Таня забыла, что в позапрошлом году, когда я был старшим, получила приз новичка года. Начинала сезон с 60-80-х мест, а заканчивала в топ-15, выступала в эстафете на ЧМ, где стреляла чисто. Мы давали ей шансы проявить себя и доверяли.
Далее всё шло как по накатанной: Таня трудилась своим способом и увлеклась. Мы, осознавая сложность положения, стремились настроить её на правильный путь. В определённой степени пошли навстречу. Она контактировала с личным тренером и выявляла свои потребности.
Девятьяров проводил много индивидуальных тренировок с ней, искали контакт для прогресса, но необходимый не нашли. Когда подошли к Олимпиаде, с нашей стороны предложили написать план с личным тренером, а мы отдали его на согласование в аналитический отдел ЦСП. Руководство было поставлено в известность, Таня готовилась к Олимпиаде с личным тренером.
– При участии Норицына?
Я к Витале хорошо отношусь, мы давно знакомы. К главному старту она готовилась по плану тренера, с которым хотела работать весь сезон. В Пхенчхане Таня эмоционально высказывалась о том, что я ей не помогал. Но смею заметить: у неё же был тренер.
Зачем мне ее беспокоить звонком, если она и так меня игнорирует? Зачем нагнетать обстановку, напоминая о себе? Считаю, что в этом плане я поступил правильно. У неё были другие источники информации.
***
Аналитический отдел Центрального штаба партии вмешивается, исправляет все планы, но ответственности за это не несет?
– Там умнейшие люди – Шестаков и Мякинченко (на фото)Один специалист — биомеханик, второй — биохимик. Имеют большой опыт и достижения.
Говорили: два сезона подряд предрекалось неудачное выступление на главных стартах. В этот раз президент СБР Кравцов дал указание: если предрекали, то берите методику, планы и подводку к Олимпиаде в свои руки. Процесс обсуждения был плодотворным – по циклам, микроциклам, дням, тренировкам – множество деталей.
Когда приблизился последний сбор перед Олимпиадой, аналитический отдел исчез – его здесь не оказалось. Остаётся загадкой для меня как это, так и масштаб ответственности, которую несут. В апреле я поставлю этот вопрос на экспертном совете: в начале сезона мы вышли с учётом всех их требований, а к Олимпиаде всё разладилось.
– Ротация по сезону – это кошмар. Кто ей руководит?
– Ситуация в системе острая и сложная. Проблема заключается в том, что резерв представил себя не как подкрепление для основного состава, а как самостоятельную команду, равноправную с основой.
Между нами были недопонимание, недосказанность, антипатия, и это повлияло на нашу работу. Мы все понимаем, что трудимся для одного результата. Вновь повторяю: отношения с Виталием Норицыным у меня абсолютно нормальные. Однако он работает в резервной команде… Не хочу переходить на личности, но мы были разделены на два лагеря.
Положение Кайшевой, выигравшей кубки IBU с начала декабря, вызвало недоумение – она появилась в основном составе лишь в середине января.
В идеале схема такова: победа на Кубке IBU – прямой путь на Кубок мира. Но сложились обстоятельства не так. Где-то допустили ошибку: стремились дать шанс другим молодым спортсменкам, выступавшим в основном составе при высокой конкуренции.
Достичь отличных результатов не удалось сразу, поэтому предоставляли больше возможностей некоторым участникам, что привело к некоторому disadvantage для Кайшевой. Признаю, это был мой просчет.
***
Какую роль сыграло в том, что Виктория Сливко играла всю сезон?
– Прежде всего нужно пояснить. Весной нам выдали состав и назначили тренерами без учета наших пожеланий. Просто сказали: восемь человек – работайте.
Вика выполнила почти всю программу за редким исключением. У нее есть проблемы с функциональной подготовкой: плечевой пояс слабый, в скорости огромный потенциал. Но она стрелок. Сейчас результат не блестящий, но стрельба – это больше психологии.
В этом сезоне ей досталось больше, чем кому бы то ни было раньше. Но Вика справилась – хоть негатив был огромным. Есть мудрые слова: человеку не дается испытаний больше, чем он может вынести. Она вынесла.
Главным стартом для Вики стал ЧЕ – и она единственная из девушек завоевала медаль в личной гонке. На ЧР после тяжелого сезона Вика была шестой в спринте и пасьюте.
– Но речь о Кубке мира.
После Эстерсунда Вика занимала второе место в команде по очкам, но Подчуфарова обратилась с просьбой. Что мы – тренеры – сделали? Обратились к самой молодой и наименее быстрой спортсменке с просьбой уступить место.
Вика заплакала, пропустила спринт из-за Подчуфаровой. Понятно же, как Сливко, которая пока толком не закрепилась в команде и чувствует свои слабые стороны? А мы её начинаем критиковать. Потом у Вики ещё что-то не получилось – подключились СМИ.
Я полностью поддерживаю Сливку. Ей удалось преодолеть такое давление. Ошибки в финальной части сезона — результат порицаний.
– Но у нее нет прогресса и ходом.
Признаем, результат труда наш. Что-то не устроило Вику, которая все сделала, возможно, следует искать другое решение.
Зачем везти её по ступенькам до самого финиша? Это либо тренерская наивность, либо тюменская криминальная группировка.
Тюменского блата нет. Мы просто верили в неё как в человека, умеющего стрелять. Даже в Тюмени: она не попала в пасьют, а на следующий день на комплексной тренировке сделала пятнадцать нулей подряд. То есть проблема не в производстве выстрела – всё здесь работает идеально, спортсменка готова к стрельбе.
Перенос тренировок на соревнования создаёт психологическую трудность, вызванную её прошлым опытом.
– Постоянно повторяли: Сливко надежная на соревнованиях. Так ли это видно по занятиям?
Лучшие тренировки – соревнования. Летом нет соревнований, поэтому приходится создавать условия, подобные им. Ищем четверку, моделируем небольшие эстафеты, масс-старты, преследования. У Вики все складывалось удачно, она выигрывала в каждом случае.
– Как она реагировала на критику по сезону?
Она не жаловалась мне. При направлении ее на Чемпионат Европы я объяснил, что квалификация на Олимпийские игры будет зависеть от ее результатов. Беседа оказалась непростой как для меня, так и для Виктории.
В 1999 году меня также отправили из основной команды на Чемпионат России в Ижевск. Тренер, Фатьянов (его уже нет в живых), сказал: «Ты отправляешься как поддержка из основного состава, там точно пробежишь».
Приехав в резерв, меня встретил тренер: «Кто ты? Зачем приехал?» Будет контрольная, где побегут пять человек. Если выиграешь, то примут участие в ЧЕ».
Мне удалось выиграть эту контрольную и потом двадцатку на ЧЕ – это моя первая международная медаль. Отправляя Вику в резерв, я вспомнил ту ситуацию.
Я осознавал, что отправляю ее туда, где будет сложно. Веря в благоразумие тренеров. Норицын и Паша Ланцов молодцы, они сделали все правильно – не оттолкнули спортсменку, которая готовилась не по их плану. Так же, как Кайшева в расположении нашей команды готовилась по их плану, и мы ей не мешали.
— Кто ещё, помимо Сливко, закончил вашу программу полностью?
Услугина отметила хороший прогресс Иринки, высокую мотивацию. У неё всё было в порядке: питание, подход к работе, внимательность к тренерам. Проблем с ней не возникало.
***
– Вы отвечаете за то, что Старые, мощно вернувшиеся из дисквалификации прошлым зимним месяцем, провалили сезон?
– Как старший тренер её команды, я несу ответственность за её результаты. Впрочем, подготовка осуществлялась не исключительно под моим руководством.
Весь лето её мучили болезни. У Иры хронический тонзиллит и фарингит. Гланды были настолько воспаленными… В Чайковском она должна была принять участие в летнем чемпионате мира, но гланды сильно мешали – от них оставалось только избавляться хирургическим путем. Мы с врачом настояли на её отъезде.
Из-за болезней, которые постоянно лечили, лето прошло без ни одной развивающей тренировки. Вылечилась быстро, но сезон уже был потерян, восстановиться до конца не удалось.
Кажется, Миронова обращает внимание лишь на личного тренера Шашилова.
Она – однолюб в хорошем смысле этого слова. У нее есть авторитет, других она не воспринимает. Рад, что у неё есть такой человек, которому она полностью доверяет. Благодарен Михаилу Викторовичу за то, что он вывел многих спортсменок в сборную.
Света не замечает других людей и получает то, что получает. У нее просто огромный запас в стрелковом искусстве. Но нужно перестроить баланс между работой и личной жизнью. Нужно заниматься оружием каждую свободную минуту, всякий раз, когда появляется возможность – Света должна спать с винтовкой, обнимать ее.
Спортсменам говорят: отдыхайте от тренировок, тогда результаты улучшатся, но это не о Свете. Её упорство не знает границ. Нет таких случаев, когда без труда можно добиться успеха. Только сказки таковы.
За тренировку выполняем десять рубежей, плюс разминка и пристрелка – около двадцати пяти подходов в общей сложности. Один подход занимает примерно тридцать секунд, получается двенадцать с половиной минут работы с оружием. Добавьте еще вечерний тренаж – тридцать минут. И что?
42,5 минуты тренировок в день при самом благоприятном сценарии – крайне маловато, особенно для Света. Нельзя ее заставить больше заниматься; важно, чтобы спортсмен пришел осознанно – это как фундамент заложить. А когда фундамента нет, получается непостоянная динамика: то один хороший результат, то в Тюмени вдруг ноль, то в спринте в Хантах пять.
Некоторым стрельба даётся легко – такому помогаем, делаем перерывы, убираем оружие в сторону. Свету же ждёт успех лишь после работы большого объёма.
– Юрлова была связана с командой каким-либо образом?
Как и Подчуфарова, с июля она тоже присоединилась к команде. Ранее по договоренности трудилась самостоятельно: ведь это жена и мать – у семьи замечательный папа, прекрасная дочка. Кате необходимо было время для настроики, и мы его предоставили.
Я уверен в ее профессионализме и не беспокоился за её или команду. Единственное мое требование – присутствие на всех контрольных точках вместе с командой для оценки ситуации. Это выполнено, по Кате никаких нареканий и сомнений. Она отлично справляется, следующий сезон пройдет ещё успешнее.
В нашем биатлоне сложилась такая ситуация, что независимо от выбора тренера, спортсмены не показывают своего истинного потенциала.
Любому наставнику будет непросто добиться успеха, потребуется изменение системы. Важно повысить прозрачность и честность, оптимизировать ротацию и структуру командного руководства: руководитель, главный тренер, старший тренер, спортсмен. Необходимо исключить прерывания в управлении.
В декабре сверху сообщили о том, что моя спортсменка поедет тренироваться в другое место. Это было для меня неожиданностью. Потом подошла Татьяна и спросила: а вам уже сказали? Да, Таня, мне уже сообщили.
СМИ тоже оказывают влияние. Говорил Диме Занину: вы берете интервью у спортсменов, которые формируют общественное мнение. Наши спортсмены модные, популярные, сейчас стоят выше любого тренера. Тренеры – никто. Люди слушают спортсмена и делают вывод: там, видимо, работают непрофессионалы, которые ничего не умеют и не знают.
Художниц и фигуристок тоже касается это правило. Винер отметила: все спустились с пьедестала и для неё все равны, пусть никто не пытается вспоминать о прежних титулах. Спортсмен должен трудиться. Не думать о том, как уйти от тренировки, а доверять тренеру.
Приятны мне слова Пихлера о секрете успеха шведов: супермотивация и супердисциплина – нужно слушать тренера. И потом уже у него спрашивать. А как спросить, если по сезону было намешано столько всего, на что тренер не мог повлиять?
Что вас побуждает желать продолжения работы в коллективе?
– Хороший вопрос. Люблю свой вид спорта, посвятил ему всю жизнь, без преувеличения. Ей всего 45 лет. Всё время занимаюсь этим любимым делом. Не последний человек в этом мире. С моими знаниями и умениями мог бы быть полезен. Пригодятся или нет – решать новому руководству.
