В составе сборной Норвегии выступает лыжник, сохранив спринтерские качества, заметно прогрессирующий в дистанционных гонках. Такой скачок вызывает вопросы с физиологической точки зрения. Об этом в интервью RT заявил тренер Юрий Бородавко. Специалист вспомнил о трудностях работы с Александром Легковым, рассказал, что нужно добавить Александру Большунову, и есть ли у него запас прочности. Также он объяснил, насколько сложнее бегать по натуральному снегу и чем это чревато на соревнованиях.
Лыжный сезон завершился, настало время узнать, насколько удачно вы воплотили задуманное.
С самого начала было решено участвовать только в российских гонках. Календарь оказался отлично спланированным: количество соревнований не уступает Кубка мира, а уровень конкуренции у мужчин сохранился на высоком уровне.
— К сожалению, это не касается девочек. Вы сами недавно сказали, что Наталье Непряевой не хватает строгого соперничества, и это снижает её мотивацию.
Саше Большунову недоставало конкуренции. Ему не удалось полностью реализовать свой потенциал по повышению работоспособности. У него имеется резерв, который он еще не применял. Потенциально можно улучшить результат.
В планах на Олимпиаду-2026 вы будете доставать жлоке из рукава?
До возвращения на этапы Кубка мира, извлекать его не будут.
У Йоханнеса Клэбо подобное секретное оружие имеется, полагаете?
В финальной стадии тренировок у каждого спортсмена проявляются индивидуальные особенности. Некоторые предпочитают езду по горам, другие – нет. Некоторые ощущают себя лучше после силовых нагрузок, а кто-то стремится к старту с легкостью и свежестью.
Нельзя утверждать, что Непряева достигает предела своих возможностей только благодаря стартам. В конечном итоге отсутствие привычных соревновательных скоростей оказывает на неё негативное влияние. Общее функциональное состояние снижается, и те скорости, на которых Наташа соревнуется, становятся для неё более привычными, чем предельными. Это нежелательно.
Работа с Непряевой была когда-то для вас своего рода экспериментом. Сейчас в вашей группе уже четыре девушки, накоплен конкретный опыт. Женщина в лыжных гонках — это предсказуемый атлет или сравнение с обезьяной и гранатой более уместно?
Девушки, безусловно, другие, но в каких-то моментах работать с ними проще. Как правило, девушки воспринимают задания тренера почти не подвергая сомнениям предложенную работу. С ребятами в этом плане сложнее: им обязательно нужно понимание того, что именно они делают, для чего нужна конкретная работа. Соответственно, приходится всё это объяснять, убеждать.
— Сейчас вас справедливо считают одним из лучших тренеров мира. Но если бы Большунов оказался под вашим руководством во время начала вашей тренерской деятельности, смог бы он стать тем выдающимся лыжником, которым он является сегодня?
Трудно сказать. Талант Александра — большая доминанта. На Сашу хорошо подействовала вся тренировочная работа, которую я с самого начала предлагал. Сейчас мы выстраиваем работу так, чтобы Александр в конечном итоге сам определял максимальную нагрузку, которую способен выполнить. Хотя Александр Легков настолько горел желанием тренироваться, когда у меня катался, что всё время перерабатывал.
— Ну а вы-то куда смотрели как тренер?
Легкова я всегда считал более сообразительным. А Большунова воспринимал как могучего русского медведя на лыжах, который просто разносил всех соперников.
Александр долго старался поддерживать именно такой имидж на лыжне. В действительности всё совершенно иначе. Саша — вдумчивый спортсмен, склонный к серьёзному анализу. Сейчас он становится более открытым – это замечают многие. Как тренер я вижу, что у Большунова появляются глубокие и интересные мысли по тренировкам. Он много предлагает и стремится получить максимальный эффект от работы.
— При наличии в команде спортсмена такого класса, как много зависит от тренера? Можно ли утверждать, что общие тренировочные программы разрабатываются прежде всего с учетом Большунова?
В основном мои атлеты специализируются на дистанционных дисциплинах, перед каждым из них поставлены те же цели, что и у Саши. Разница лишь в индивидуальной переносимости нагрузки. Каждый спортсмен тренируется по своим возможностям. Не считаю, что для Дениса Спицова или Алексея Червоткина нужно составлять отдельный план.
Та же работа аэробного типа, направленная на силовую выносливость, полезна всем. Поэтому задача на тренировку одинаковая для всех. После этого каждый ориентируется на свое самочувствие и состояние. Бывало так, что мы начинали интервальную тренировку и заканчивали ее, не выполнив даже трети запланированной работы. Потому что я видел: спортсмены не могут выйти на необходимые показатели, а значит, тренировка теряет смысл и не даст развивающего эффекта.
Среди всех Александром Терентьевым обладает скоростными качествами спринтера.
Мы с ним много работали над дистанционной частью, но после такой работы Александр тяжело восстанавливается. Поэтому решили, что план тренировок для Александра с следующего года будет составляться отдельно. Может быть, не на все занятия, но точно на ключевые. В своем виде Александр имеет все шансы стать ярким лидером, и это будет лучше, чем оставаться средним в спринте и на дистанциях.
— В одной группе столько высококлассных спортсменов — это мало?
Работать с лидерами проще: задашь задание и контролируешь выполнение. С молодыми же нужно много внимания уделить технической стороне, которую не все любят, но можно привести пример балерин, которые ежедневно занимаются у станка.
— В балете возле станков нет дюжины будущих мировых чемпионов.
Постоянная работа над техникой необходима. Возможно, не каждый день, но частота её использования должна быть достаточной. Такая практика, как камертон, помогает вспомнить правильную технику выполнения действий. В ходе соревнований техника всё же подвергается небольшим повреждениям.
— Всякий раз, когда я выезжаю на сезон, слышу о том, что снег в России, если сравнивать с Кубками мира, совсем другой. Он гораздо медленнее. Не портит ли это технику? Не заставляет ли перестраивать её, создавая модель, которая не будет применима в Европе?
У нас настоящий снег, совершенно другой. При соревнованиях в мороз снежный покров становится ещё более медленным, что заставляет двигаться медленно. Происходит своего рода адаптация всей мышечной системы к мощностным движениям и определённой скорости сокращения мышц.
В итоге получается, что ты всё равно начинаешь мыслить медленнее?
— Да.
Не создаст ли медленная модель российских лыжникам трудностей при выступлении на международной арене?
В каком-то смысле эта проблема всегда существовала. Российские лыжники сначала выступали дома, затем ехали в Европу и не сразу могли поспеть за скоростью движения. В Европе большинство атлетов тренируется на более быстром искусственном снеге, поэтому их мышцы изначально приспособлены к более быстрым движениям, более быстрому отталкиванию, большей мощности. Нашим спортсменам нужно время, чтобы перестроиться и привыкнуть, то есть принять участие в определенном количестве стартов, провести несколько скоростных тренировок, прежде чем выходить на главные соревнования. Все это, однако, восполнимо.
Сколько человек в группе оптимально для эффективной работы тренера?
Представляю, что шесть-восемь человек было бы наилучшим составом. К сожалению, это маловероятно.
Влияние лидера, такого как Большунов, на остальных может быть мотивационным или подавляющим?
— Конечно, мотивирующий.
Мне кажется, трудно поддерживать мотивацию, зная, что рядом тренируется человек, которого нельзя превзойти.
Все стремятся к этому. По крайней мере после «Чемпионских высот» Червоткин очень сильно сокрушался, которому дважды, на 50-километровой дистанции и в коньковой разделке, чуть-чуть не хватило, чтобы финишировать первым.
— Подумаем иначе: как тренер вы лучше всех представляете способности своих спортсменов. Но не скажете же кому-нибудь: не напрягайся, всё равно Большунова не догонишь. Как часто приходится прятать свои настоящие мысли от них?
Это фактически постоянно происходит. Когда люди выходят на старт, каждый соперник хочет показать максимальный результат. Приоритет кому-то заранее с моей стороны был бы неверен. Каждый имеет свои слабые стороны, о чём все прекрасно осведомлены.
— В чём слабые стороны Большунова?
В случае с Сашей мне кажется более подходящей формулировкой «не очень сильные» стороны.
— Речь идёт о спринтерских качествах?
В том числе. За последние два года показатели у Александра несколько снизились, но это в основном из-за изменения тренировочной работы. Надеюсь, что в будущем мы всё серьёзно скорректируем.
— Так я всё правильно понял — если больше внимания уделять дистанции, то спринт страдает, а если наоборот?
Это физиология, закон сообщающихся сосудов: где-то прибыло, откуда-то убыло. Спринт — быстрота, взрыв, максимальная мощность. Соревновательная выносливость — ровная работа длительного характера. Если рассмотреть все циклические виды спорта, то это два противостоящих качества, которые до сих пор никто не смог совместить.
— Но вы пытаетесь?
Стремимся к равновесию. Недавно это было возможно.
Меня сильно удивило, что победителем Национальной спортивной премии в категории «Тренер» по итогам Олимпийских игр в Пекине стала Елена Вяльбе, а не вы. Потом я узнала, что есть негласное распоряжение сверху: награждать подобными премиями людей, у которых были допинговые истории, нельзя.
— Ранее говорил: все, что случилось с нашей группой в 2009 году, основано на лжи.
— Вы же оказались последними виновными. Значит, эта история всё ещё разрушает жизнь?
Иногда пытаются вспомнить. Самое любопытное — никто из тех, кто обсуждает эту тему за спиной, так и не осмелился подойти ко мне и сказать что-нибудь в лицо. Моё отношение к допингу всегда было ясным: категорически против. Точно также против каких бы то ни было терапевтических разрешений. Понимаю это как попытку встать на одну ступеньку с теми, кто играет не по правилам.
Можно ли взглянуть на ситуацию иначе: если WADA допустил использование запрещенных препаратов спортсменами через терапевтические исключения, то почему бы и нам не внедрить такую же практику? Согласны с этим предложением?
Никогда таких мыслей не возникало. Дело даже не в том, что в ФМБА существует правило допускать к соревнованиям только здоровых спортсменов. Просто я сам считаю это безнравственным. Это во-первых. А во-вторых, это обман. К сожалению, Норвегия идёт на это. FIS (Международная федерация лыжного спорта) без должной проверки принимает всё как должное.
— А все потому, что руководит организацией скандинав?
В дополнение к этому есть ещё спонсоры — в лыжных видах их много из Норвегии. Бизнес это, а не личные обиды.
В советское время говорили, что без анаболиков в штанге результаты упадут настолько, что никто на это смотреть не захочет. Возникает вопрос: зрители хотят видеть рекорды или чистоту, честность и красоту соревнований? Наверняка найдутся те, кто выберет первый вариант.
— В подобных ситуациях, как утверждал весьма почтённый в лыжном мире Виктор Максимович Ткаченко, стоит попробовать тренироваться. Самым простым путём считается использование запрещённых веществ.
— Насколько сильно эти лекарства воздействуют на результаты, как считается? Если давать первому разряду допинг, то сможет ли он бежать так же быстро, как Большунов?
Если бы допинг не был эффективным, количество легкоатлетов, пловцов и спортсменов других дисциплин с силовым акцентом, попавших на допинг-проверках, было бы меньше. В лыжных гонках большинство терапевтических исключений связано с препаратами, улучшающими транспорт кислорода. Это значительно повышает выносливость и скорость восстановления спортсменов. При нынешнем уровне конкуренции даже небольшое применение таких препаратов даёт огромное преимущество.
Все очень много тренируются сейчас. Интернет предоставляет огромные возможности для получения знаний. Различные методические разработки давно не являются секретом. Секретом является то, как спортсмен перерабатывает эти нагрузки и насколько быстро способен выйти на пик своей формы. Посмотрите на масс-старты, где всё решается на последних метрах, а иногда даже сантиметрах дистанции. Это невероятная конкуренция. И те люди, которые могут законно использовать дополнительную фарм-поддержку, всегда будут иметь определённое преимущество.
Разве не пора задуматься, к чему всё это может привести? Неужели борьба с применением запрещенных препаратов всегда будет оставаться бездумной и бессмысленной?
Первым шагом должно стать независимое положение Всемирного антидопингового агентства.
— Страшно, что это всего лишь мечта. Не сможет ли агентство обеспечить собственное существование?
Из-за этого и возникают те самые терапевтические разрешения, сведения о которых строго засекречены.
— Есть ли среди спортсменов тот, о ком вы хотели бы узнать больше?
Вначале беседы мы говорили о том, что повышения аэробной выносливости без потери спринтерских качеств невозможно. Однако в норвежской команде есть спортсмен, который удивляет: не теряя спринтерских качеств, он прилично увеличивает дистанцию.
— Имеете в виду Йоханнеса Клэбо?
— Да. Следуя за другими норвежскими спортсменами, например Эриком Валнесом, понимаю, что законы физиологии никто не отменял: Эрик был великолепным спринтером, но сделал упор на дистанционные гонки и резко потерял свои спринтерские качества. Но когда смотрю на Клэбо, зная его тренировки, насколько сильно потом болел, и вижу, что он показывает на длинных дистанциях, у меня возникают серьёзные сомнения в том, что в плане физиологии это возможно. С одной стороны, это в какой-то степени подтверждает мои предположения, что терапевтические разрешения достаточно сильно влияют на функциональные способности человека и, соответственно, на его результат, с другой — приятно сознавать, что российские лыжники, не имея ни одного терапевтического исключения, заставляют с собой считаться.
