Петтер Нортуг: алкохолизм, ДТП и тюремное заключение

* * *

Я побежал, перелетел через ограду и спустился по снежной горке, скрывающейся за дорогой.

Я бежал дальше, мимо машин на парковке у гаража, мимо сада с трамплином, между прижимающимися друг к другу домами, выбежал на площадку и увидел, что кровь течёт по руке и падает на белый снег.

Я бежал до заднего двора магазина, вдоль платформы с картонными коробками, далее по асфальтовой дороге, срезал угол на перекрестке возле детской площадки с горкой, песочницей и лазалками, мимо школы и дальше в сторону тропы вверх по склону по улице Магнуса Олстеда до дома.

Нашёл ключ, распахнул дверь, вошел сразу в туалет, включил горячую воду и простоял, подставляя поток руке.

Возможно, посмотрел в зеркало, а потом лёг и заснул.

Не знаю, о чём думал. Ничего не помню. Однако знаю, что произошло, поскольку кто-то следовал моим следам с собакой прямо до дома. Вскрыли дверь, вошли и нашли меня.

В памяти остаются лишь фрагменты: пробуждение двумя полицейскими, вывод из дома. Заднее сиденье полицейской машины, светлеющее небо, прибытие в приемный покой больницы. Проверка состояния, просьба постоять на одной ноге с закрытыми глазами, забор крови. Опять заднее сиденье полицейской машины. Затем пустота, и следующее воспоминание – пробуждение в изоляторе, бешеное сердцебиение и охватившие меня чувства от осознания того, что все закончилось.

* * *

Суббота, в доме тихо.

После расставания с Рэчел я проживал один, но в подвале снимал жилье человек моего возраста. Забавная личность, которую именовали просто Вирре.

Вирре отличался необычным поведением, предпочитал шумные мероприятия и умело подчёркивал уют в доме.

Дом выглядит мрачным и чрезмерно просторен для проживания одинокого человека. Расположен в жилом массиве с небольшим садом и гаражом.

После еды я надел спортивный костюм, достал лыжероллеры, палки, рюкзак, наполнил фляжку водой, вышел из дома, погрузил экипировку в багажник и отправился в путь.

Серийный Audi А7 серого цвета стал моим автомобилем пару лет назад по договоренности с Audi, моей компанией-спонсором.

Я проехал мимо домов на улице Одда Хусбю, к кольцевой развязке около школы Ставсет, затем по Конгсвеген мимо Флатосена и до «3Т-Ростена» в Тиллере – самого большого тренировочного центра в Тронделаге. Припарковался, надел лыжероллеры и побежал.

Дождь моросил, асфальт блестел, воздух был прохладным — всего 4-5 градусов.

Я сделал небольшой пробег по кругу, вернулся к машине и отправился внутрь заниматься на тренажерах.

Друг празднует день рождения, поэтому я пошёл на его вечеринку.

Местных жителей было не много, все употребляли напитки и общались. Преимущественно, лыжники. По прошествии некоторого времени появилась мысль направиться в город.

В то время мы часто бывали в ночном клубе «Студио 26», любимом местом в Тронхейме.

Клуб переполнен. Все пришли с вечеринки, но потом распределились по помещению. Я немного поговорил с парнем, которого раньше видел пару раз. Типичный любитель шумных компаний. Назовем его Кристиан. Ему знаком некто из лыжников.

Неделю назад Томас отмечал день рождения, Аре пришел с солодовым пивом, которое хранили в гараже. Кристиан появился несколько часов спустя и так сильно выпил, что сразу отправился в гараж и начал опустошать бутылки за бутылкой. Движения становились все более хаотичными, хотя он не осознавал, что пиво безалкогольное.

Кристиан исчез, я встретил двух знакомых девушек и немного пообщался с ними. Со временем из виду ушли все, кто пришел вместе со мной. Я ненадолго искал кого-то, но никого не нашёл. Вероятно, все уехали домой, поздно уже было. С девушками мы договорились продолжить вечеринку у меня.

Кристиану я позвал с собой на выход.

Из клуба мы с девушками отправились по улице Фьюргата, там вызвали такси. Время было без четверти три. Возвратившись домой, расположились в гостиной, слушали музыку и выпили немного спиртного.

Кое-что домашнего приготовления, из Мусвика.

Через четверть часа, около трех fifteen, подъехал по вызову Кристиан.

Через десять минут домой вернулся мой квартирант Вирре с бутылкой виски, разбавленного молоком. по его словам, это был качественный напиток, сделанный на основе экстракта виски.

В компании пили, слушали музыку, но к концу всё становилось скучнее. Вирре выглядел самым измотанным. Помню, пришлось его поддерживать по лестнице вниз и помочь уложиться в кровать. Потом девушки отправились спать, остались только я и Кристиан.

Было чуть позже четырех.

Это примерно последнее, что я хорошо помню. Всё остальное – лишь вспышки и вещи, восстановленные по рассказам других людей. Вспоминается, что я пошел и лег спать. Когда я уже почти уснул, Кристиан пришел и начал меня поднимать. Я вышел с ним и сказал, что закругляюсь, что мне нужно спать. Затем, видимо, я уснул. Потом он снова пришел и разбудил меня. Я почувствовал раздражение. Пьян и уставший, думаю, принял решение отвезти парня домой.

* * *

Позже прочитанные мною полицейские отчеты сообщали о влажной дороге, но не скользкой. Всё же, мы, вероятно, сели в машину, выехали на дорогу, повернули направо по улице Одда Хусбю и далее в сторону круговой развязки на улице Генерала Банга – развязки, которую я, видимо, пропустил.

В памяти остался только один миг — остановка. Но всё уже произошло.

Машина теряет управление при повороте, ударяется о разделитель полос и сносится в сторону развязки. В результате машина врезается в фонарный столб, взлетает от столкновения, что приводит к выбиванию тормозного механизма и механизма управления столба.

Подушки безопасности не срабатывают. Повезло, иначе их бы использовали. Машина пролетает 16 метров на высоте 38 см, приземляется и врезается в ограждение. В этот момент срабатывают подушки, капот гармошкой складывается, силой удара машина выносит ограждение на метр.

Меня долбнет головой о руль и лобовое стекло, всё темнеет.

Даже этого не помню. Знаю, так было, потому что позднее обнаружили фрагменты моей челки в лобовом стекле.

Я помню, как приходил в себя, понимая, что был без сознания. Оглянувшись, понял, что сижу в машине с раздутыми подушками безопасности. Не знал, где я, вокруг темнота, лобовое стекло разбито. Спросил Кристиана, в порядке ли он, на что получил ответ «да». Он тоже спросил меня о том же. «Да», – ответил я.

Потом, помню, сказал фразу, и я подумала, что это как всегда с ним.

— Багдад, — произносит он. Вероятно, из-за происшествия.

Я стараюсь открыть дверь, но она не открывается. Открываю окно и выбираюсь наружу. В этот момент впервые осознаю свое местоположение: вижу дома и окрестности, понимаю, что всего в 250 метрах от дома.

Всё ещё не понимаю, что случилось. Разбираюсь: был инцидент, потерял сознание. Но мысли только о том, что это неудобно и бесит. «Что это за безобразие?» — думаю.

Я не в себе, потерял сознание, теперь пребываю в ужасе.

Я просто устал и хочу спать.

Кристиан не вполне постигает всю важность ситуации.

«Я в порядке», – говорит он.

«Просто уходи».

Я приглядываюсь в окно.

«Беги», – говорит он.

Как будто бы обычная новость. Не каждый из нас осознает пройденные испытания.

Потом я бегу.

* * *

Вполне вероятно, дверь была вскрыта силой. В любом случае, двое полицейских стоят у кровати и разбуждают меня. Я помню, что один из них был высоким и крепким.

Второй говорит: «Тебе следует идти с нами».

Меня увозят из дома, помещают в патрульную машину.

В приемном покое больницы у окна сидел кто-то один, остальные находились внутри. Время еще не настало для толпы. У меня нет мыслей о совершенном поступке и его последствиях.

Берут анализ крови, просят поднять ногу, стоя с закрытыми глазами. Отвечаю на вопросы, затем осматривают на предмет травм. Проблемы с коленом, ушибы груди и головы. Несколько порезов, вероятно, от лобового стекла. Синяки.

Уходя из больницы, я вспоминаю слова полицейского: «Все в жизни допускают ошибки». В этот момент осознаётся вся правда произошедшего.

На тот момент у меня промилле 1,65.

Меня везут в отделение полиции.

Ввели внутрь, но обстановку не припомню, только то, что сели в лифт. Не скажу, ехали вверх или вниз, но выводят к изолятору. Не помню этого точно, но, вероятно, так и было, потому что очнулся в камере.

На пластиковом матрасе под одеялом я почувствовал всю тяжесть положения. Рядом туалет.

«Какого черта я натворил?» – помню, так подумал. Потом начал отжиматься. Раз за раз, быстро. Как будто один из тех старых раундов для очистки совести, которые устраивал после школьных вечеринок. Когда больше не могу отжиматься, начинаю делать приседания. Продолжаю до тех пор, пока не придут за мной.

Меня ведут в кабинет.

* * *

Два часа назад Аре увидел в сети фотографию аварии и узнал машину. В то время он был моим менеджером. Он сразу же поехал ко мне домой и увидел открытую дверь. войдя внутрь, обнаружил пятна крови на полу и всё понял.

Он находит адвоката.

Придя в кабинет следователя, увидел мужчину, который заявлял о том, что является моим адвокатом.

Всё ещё под действием алкоголя и сильно хочется спать. Всё ещё не до конца осознаю важность происходящего.

В комнате только мы двое.

Когда мы закончим, могу ли я уйти?

«Да», – говорит он.

«Хорошо», – отвечаю я.

«Мне важно знать одно, Петтер, — говорит он. — Ты управлял автомобилем?»

Я смотрю на него.

«Нет», – говорю я.

Хотелось лишь покинуть участок и вернуться домой спать. Считал, что быстрей всего добиться этого можно, если скажут, что за рулем не я.

В комнату входит полицейская, ведущая допрос.

Допрос начинается.

В то время мне было неизвестно, что отделение полиции посетили журналисты из разных уголков страны.

В соседней комнате Аре ждет меня и переписывается с журналистами. Говорит, что ничего подтвердить не может, а единственное, что знает — это то, что Петтер разговаривает с полицией.

Меня посадили в патрульную машину и вывезли из гаража мимо журналистов, из центра города и дальше в сторону аэропорта Варнес. Там меня подвёз адвокат в Стьердал. Чуть позже появился Аре. Я пересел к нему в машину, пока адвокат говорил с ним, сообщая, что, по моим словам, за рулём был не я.

Когда Ара садится в машину, мне начинаеться всё понимать.

«Нам нужно вернуться», – говорю я.

Аре смотрит на меня.

«Вернуться?» – спрашивает он.

– Вернёмся в участок, – говорю я.

«О чем ты?» – спрашивает он.

– Мне нужно сказать правду, – произношу я. – За рулем был я.

В пути к Тронхейму до меня доходит тяжесть случившегося. Меня переполняет волна горя. Мыслю о родителях, братьях. Понимаю, как их подвёл. Когда дарят столько, сколько мне предоставили, нет права так сильно разочаровывать близких. Они отдали всё своё время, отодвинули все дела, потратили каждую заработанную копейку, чтобы дать мне шансы, а всё заканчивается вот так. Я опозорил их перед всей страной.

Меня так пробило до глубины души, что я едва удерживаюсь.

Несколько секунд понадобилось, чтобы разобраться в обстановке: я в коттедже в шведском Оре. Приехали накануне днем, сразу из полицейского участка в Тронхейме. Мама с папой приехали вечером раньше, после объятий и слез у нас был ужин.

Мне купили яйца и икру Kalles. Моей любимой.

Я выстрадал всё до конца.

И я пытался найти способ все исправить.

Правда заключается в том, что нельзя изменить прошлое. Ничто не позволяло вернуть всё на свои места.

Мы отправились в Стурлиен, что расположено между Оре и Мерокером. Там я пообщался с газетой Adresseavisen, издательством VG и телекомпанией TV2. После этого мы вернулись в Оре.

Завтрашний день прошёл для меня в тишине на диване. Скучно сидел, глядя «Симпсонов». Вечером лёг спать. День послезавтрашний повторил картину дня вчерашнего – диван и телевизор.

В какой-то момент я будто проснулся.

Затянул шнурки кроссовок и сообщил Аре, что требуется выйти на свежий воздух.

И побежал.

По дорожке возле дома, в направлении горнолыжного комплекса, я мчался. Дошел до построек у основания склона трассы. Открыл ржавые ворота и помчался наверх горы.

Придя туда, повернулся и посмотрел на долину. Старался успокоить дыхание.

Я подвёл семью, друзей, товарищей по сборной, спонсоров и всю команду поддержки. Разочаровал всех в Норвегии, кто поддерживал меня, болел за меня все эти годы, пока я занимался лыжами.

Я не мог изменить прошлое. Я мог только сожалеть.

И я мог сделать то, что всегда делал.

Я мог быстро бежать на лыжах.

Следующий чемпионат мира состоится в Фалуне, Швеция.

И я принял решение, стоя там, на вершине.

До чемпионата мира остаётся менее года. В течение этого времени я стану в лучшей форме за всю свою жизнь.

Шаг на пути к тому, чтобы все исправить.

Я заберу шведское золото.

Перевод с норвежского, Northug. Min Historie

Фото: В тексте использованы изображения из следующих источников: globallookpress.com, facebook.com, commons.wikimedia.org, REUTERS, globallookpress.com, haugenbok.no.