Некоторые события могут мгновенно изменить жизнь спортсмена. Так произошло несколько лет назад с лыжником Петром Пащенко. Во время университетских соревнований его земляк Александр Бабчин чуть ли не за руку привел к тренеру Ильгизу Самигуллину, набиравшему группу биатлонистов. В этом году 24-летний Пащенко впервые начал предсезонную подготовку в основной национальной сборной.
– Новичков часто спрашивают, как они сюда пришли.
В прошлом сезоне тренировался в резервной сборной с Владимиром Брагиным. Год получился неоднозначным, хотя не сказать, что плохо провел. Планировали выступить в чемпионате Европы и там реализовать себя, но на европейское первенство не попал.
– Почему?
– Переболел накануне отборочных соревнований. После окончания чемпионата Европы отправили на этапы Кубка IBU, и там всё получилось вполне удачно. Проявились определённые улучшения и в стрельбе – видимо, накопилась достаточная база. Ведь совсем недавно я начал заниматься биатлоном. До этого, перейдя из лыжных гонок, никогда не держал винтовку в руках. Хотя мечтал стать биатлонистом с детства.
– Долго же вы шли к исполнению своей мечты.
Так сложились обстоятельства. Теоретически можно было начать заниматься биатлоном раньше – после одиннадцатого класса меня звал в Новосибирск Валерий Иванов, личный тренер Ольги Вилухиной. Но я отказался – очень хотел поступить в Уфу в военный университет.
– Нужно было ещё пробегать на лыжах?
Бежать дальше не обязательно. Возможно, прекращу заниматься спортом профессионально, если экзамены пройду удачно. В лыжной гонке в то время у меня начинал проявляться успех.
Но в университет я не поступил – не прошел медкомиссию.
– То есть как – не прошли?
Врачи, проводившие обследование, возможно, впервые встретились с понятием «спортивное сердце». Диагноз «брадикардия» был поставлен мне. Мои объяснения не были учтены. Вероятно, никто не захотел взять на себя ответственность. Сейчас я, разумеется, ни о чём не жалею. Я сразу отнёс документы в другой университет и стал там учиться, быстро поняв, что могу успешно сочетать учёбу и спорт.
В действительности это было счастливым стечением обстоятельств. Через некоторое время я поехал на университетские республиканские соревнования по лыжным гонкам и там встретил Сашу Бабчина, который в то время учился в Башкирии. Саша был с другом, только что завершившим биатлонную карьеру и ставшим тренером в Новосибирске. Как оказалось, они искали ребят 1991 года рождения для новосибирской биатлонной школы. И я подходил под все требования. В итоге уговаривать меня не пришлось.
Так я оказался у Ильгиза Самигуллину и поехал с ним на первый сбор – в Красноярск. Вскоре понял, что моё тело совсем не готово работать так, как необходимо. Проблемы были везде: я не мог ни быстро бежать, ни быстро стрелять. С учётом первого года это было нормально, но к второму нужно было перейти в старшую группу и соревноваться с мужчинами.
Этот этап жизни оказался психологически сложным. Неудовлетворительные результаты внушали сомнения в моем продолжении карьеры в биатлоне. Считалось неправильным занимать чужую нишу.
– А что вы хотели-то – после первого года?
Тренеры пояснили мне приблизительно так. Потом предложили перейти в группу Брагина, который на тот момент трудился в Ханты-Мансийске.
Как вам прошел ваш первый опыт участия в взрослом биатлоне?
– Полагаю, для достижения такого уровня спортсмену необходимо быть психологически готовым. В молодежной команде мне было труднее. Сейчас проще. К тому же тренерский коллектив, в котором я оказался, мне уже знаком. У нас тот же массажист, что и годом ранее, доктор, научная бригада. Это действительно важно – оказаться в привычной обстановке. Из ребят я был знаком только с Дмитрием Малышко и Евгением Гараничевым. Со всеми остальными мы и тренировались вместе немало, и выступали на соревнованиях.
– Встречали ли вас проявления дедовщины со стороны ветеранов?
– Нет, мне в этом отношении всегда везло. Возможно, потому что я начал серьезно тренироваться в 19 лет, а это уже много для спортсмена. Когда был поменьше и жил в Межгорье, с другими спортсменами почти не пересекался, так что «строить» меня пытался только тренер. Он постоянно объяснял мне, что нужно много работать летом, чтобы быстро бегать зимой, но какая работа, когда я все лето у бабушки или на рыбалке с папой?
– Вы утверждаете, что 19 лет – это уже много. Однако к олимпийским играм в Пхенчхане вам исполнится 27.
Двадцать семь лет – не много. Важно к этому возрасту иметь опыт выступлений и хорошую технику. С возрастом приобретать навыки сложнее. Переучиться возможно только с сильной мотивацией и большой работы под руководством специалиста, которых в спорте мало.
– Почему вы так думаете?
Хороший специалисты известны всем. Например, со Словацким специалистом Ярославом Гайдышем сейчас тренируется Антон Шипулин. Его фамилия, кажется, произносится так. Я также работал с ним прошлым годом. Гайдыш приезжал на один из сборов вместе с женской командой и согласился показать некоторые свои методики, объяснив, зачем они нужны. Многие биатлонисты используют эти методики, а не только в России. Сейчас все обращают большое внимание на технику лыжного хода.
– Своей техникой вы довольны?
– При просмотре своего бега в динамике это верно. Но при замедленной съемке видно, что до совершенства ещё далеко. Особенно если учесть, как бегут спортсмены высшего уровня.
– Как Вы представляете себе идеальную технику бега?
Это технология, обеспечивающая максимальную скорость с минимальными усилиями.
– А что вы думаете о своей технике стрельбы?
– Задач очень много. Но это меня только радует. Всегда лучше понимать, над чем нужно работать, и иметь учителя. У нас в команде прекрасный тренер по стрельбе – Сергей Викторович Богданов. Сам пришел в биатлон из спортивной стрельбы, и мы уже целый год работаем вместе. Я узнал от него много нового, о чём раньше даже не подозревал. Мы постоянно обсуждаем всё: от изготовления ложа до самой стрельбы. Это же не просто набор действий – встал, прицелился, нажал на курок. А целая философия. Не говоря уже о том, что стрельба требует от человека определённых психологических качеств.
Вы обратили внимание, что сначала стреляли не очень быстро. Разве стоит ради этого прилагать все усилия?
Полагаю, каждый человек имеет свою границу в этой сфере. Некоторые, например, могут выполнить два рубежа за сорок секунд.
– А вы?
Я попробовал. Для меня это слишком стремительно. Можно и мишени закрыть, если повезёт, но в стабильном качестве такой стрельбы не уверен. Идеальным для себя считаю временной лимит, при котором способен довести эффективность своей стрельбы до ста процентов.
– В какой период времени вы планируете завершить работу?
– В 45 секунд.
Предоставляет ли работа с главным тренером вашей команды как личным наставником какой-либо выигрыш?
В составах команд преимущество не получу, если сам не покажу результат. Важнее то, что личный тренер – это близкий человек, знающий тебя хорошо и подсказывающий лучшую работу для тебя, на что обратить внимание. С которым можно обсудить любые проблемы. Такому человеку доверяешь больше, ведь уже добивался с ним успеха.
Какой итог в этом сезоне порадовал бы вас?
— Не хочу говорить об этом. Тренеры также спрашивали нас об этом. Каждый атлет должен был написать о своих целях.
– И что написали вы?
Хотелось бы не только принять участие в Кубке мира, но и достичь такого уровня, чтобы моя фамилия упоминалась как возможная замена в эстафетной команде.
Елена Вайцеховская, «Спорт-Экспресс»
