Решение, принятое комиссией МОКВ отношении российских лыжников жизнь спортсменов и тренеров разделилась на «до» и «после», планы, мечты и надежды остались прежними у тех, кого не затронула допинговая история. Один из них — вице-чемпион Олимпийских игр в Ванкувере. Александр ПанжинскийНа предсезонном сборе в Рамзау известный лыжник рассказал Елене Вайцеховской из «Р-Спорт», причины перехода к новому тренеру за год до Олимпийских игр, как пережил поражение на финише 2010 года и почему Сергей Устюгов становится скромнее во время интервью.
Александр, первый вопрос может показаться странным, но он беспокоит меня. Недавно слышала от известного борца Александра Карелина о том, что только в зрелом возрасте он научился понимать Достоевского без ущерба для своего ума. Вы же говорили, что Достоевский – ваш любимый писатель? Правда ли это?
В интервью меня спросили о недавно прочитанных авторах. Я назвал Достоевского, потому что в последнее время читал «Преступление и наказание». Впрочем, больше всего мне нравится Борис Акунин.
Изначально привлекали его детективные романы, позже заинтересовался «Историей Российского государства». В школе учился хорошо, получил хорошее образование, но в части истории себя таковым не считаю. Поэтому стараюсь заполнить пробелы.
Каминский высказал предположение о необходимости прервать взаимодействие ранее.
Чтение статьи о вам в Википедии создаёт впечатление, будто после Олимпийских игр в Ванкувере, где вы так успешно дебютировали, в спортивной карьере наступила некоторая затишье.
В итоге так и получилось. После выступления в Ванкувере мы с тренером год за годом старались восстановиться до прежнего уровня. Бывало хорошие гонки, но не всегда в нужных местах — на российских стартах.
Бывало отличное состояние, но результаты мешали непредвиденные обстоятельства: поломки, падения и тому подобное. Проблемы возникали с лыжами, функциональное состояние подводило. Все, что удалось выиграть – бронза чемпионата мира в 2011 году и молодежное первенство.
— Вы пытались понять, в чем причина?
В результате размышлений о ситуации произошла смена тренера. Мы с Юрием Михайловичем (Каминским) всегда хорошо понимали друг друга, но в этот момент стали немного расходиться во взглядах.
Когда результат отсутствует, поверить руководителю становиться сложнее.
Это происходит не из-за появления чьего-либо фанатизма или того, что кто-то считал себя слишком умным. Век спортсмена краток, и хочется достичь максимального в своей карьере.
Обдумывая всё снова и снова, начал приходить к мысли, что мой успех в Ванкувере — результат не только сотрудничества с Каминским, но и того, что за год до Игр я целый сезон тренировался у своего первого наставника Николая Роскова.
В то время я участвовал во многих беговых дистанциях и выполнял большую тренировочную нагрузку. Возможно, именно сочетание этих тренировок и занятий по методике Каминского привело к удачному сезону, в котором всё получилось почти идеально.
Чем больше я размышлял об этом, особенно после провала на Олимпиаде в Сочи, тем сильнее убеждался, что достиг преграды, преодолеть которую можно только сменив тренера.
Было трудно сообщить Каминскому о своем решении уйти?
Юрий Михайлович, вероятно, и сам осознавал необходимость разрыва. Когда я пришел ему сообщить о решении, он даже отметил, что мне следовало сделать это раньше. Конфликтов из-за этой ситуации между нами не возникло.
Какую причину для назначения Маркуса Крамера на должность наставника вы видите?
Много общался с ним ещё во время работы у Каминского. В качестве лыжника я довольно неплохо владею английским языком, поэтому общаться с Крамером напрямую мне было достаточно легко — не требовался переводчик. Мне сразу понравились взгляды Маркуса на тренировки, на спорт в целом.
Подумал и решил попробовать с ним сотрудничать. Ничего терять не было. Кто-то может цепляется за место в сборной России только для того, чтобы быть в команде, но для меня это, конечно, не тот уровень амбиций, ради которого готов жертвовать своим временем.
Не боялись ли вы, перейдя из команды Каминского в команду Крамера, где такой сильный лидер, как Сергей Устюгов, оказаться не на вторых, а на десятых ролях?
Много лет совместной работы с Юрием Михайловичем, во время которой приходилось много экспериментировать, помогли мне взрастить себя как спортсмена. Научился прислушиваться к себе, анализировать подготовку самостоятельно. Не нужен был тренер, который постоянно подгонял бы и подтирал сопли. Нужен был помощник-консультант, единомышленник. Маркус именно такую идеологию преподает. У него я нашел подтверждение многим интуитивным ощущениям.
Крамер придерживается строгой дисциплины и уважения к времени.
Что значит ваша фраза о том, что вы хорошо говорите по-английски для представителя лыжных гонок? У лыжников есть особые трудности с языком?
Многие российские спортсмены сталкиваются с трудностями в общении на иностранных языках. Не буду судить всех видов спорта, так как не все знаю так же хорошо, как свой. Много иностранцев хотят с нами общаться, но не всегда удаётся договориться.
Недавно норвежец Финн Хоген Крог заметил, что с удовольствием поговорил бы с Сергеем Устюговым, поскольку считает его интересным человеком, но в разговоре на английском языке Устюгов проявляет излишнюю скромность.
Хотя это шутка, многие действительно воспринимают нас как «закрытых». Поэтому стараюсь использовать любой случай для практики английского. Общаюсь с иностранными спортсменами, например, с Маркусом. Мой брат владеет английским языком идеально, иногда у него спрашиваю что-то.
Не уверен, чем буду заниматься после спортивной карьеры, но знание языка — преимущество во многих профессиях. Поездки тоже удобны: можно самостоятельно организовывать отдых без помощи турагентств.
Что из взаимодействия с Крамером вышло трудным для адаптации?
Маркус строго придерживается дисциплины, особенно когда речь идет о времени.
Вы имеете в виду, что опаздание к автобусу даже на минуту может привести к его отсутствию на остановке?
В тренировочном процессе Маркус не настаивает на безусловном выполнении планов. Если человек плохо себя чувствует, тренер никогда не будет его принуждать к занятиям.
Ваш рабочий график этот сезон стал более интенсивным?
Объем работы и нагрузки увеличились. Психологически мне комфортно, потому что я сам желал этого. Появились новые виды тренировок, места сборов. Даже при тяжелой работе позитивная сторона перевешивает физическую нагрузку. Поэтому я с нетерпением жду начала соревновательного сезона. Хочется, чтобы лучшие выступления в Википедии были датированы не 2010-м, а 2018-м годом.
Медали Игр в Ванкувере могли бы помешать мне добиться успеха в спорте.
— Ваш олимпийский поединок с Никитой КрюковымВспомнить о Ванкувере, где исход соревнований по добыче золота решался с помощью фотофиниша, могу без труда.
— Поверьте, у меня тоже.
Возможно, дело в том, что я хорошо осознаю разницу между золотой и серебряной олимпийской медалью. И неоднократно после тех Игр думала, что для молодого спортсмена, каким ты тогда был, олимпийское серебро — очень хороший результат. Но если честно, никому не пожелаешь пережить подобное.
Это поражение долго внутри горело. Снилось много раз и думал о тех последних секундах. Возможно, стоит посмотреть на это как на большой плюс: я был в Ванкувере очень молодым. Если бы выиграл, не факт, что сохранил мотивацию продолжать тренировки.
Мотивация помогла пережить трудные годы без громких побед. И сейчас помогает сохранять цель: стать олимпийским чемпионом, главной задачей в моей карьере.
Вспомню времена лыжных соревнований, когда для спортсмена престижно было победить на длинных дистанциях, стать «королем лыж», одержав победы в гонках 30 и 50 километров. Сейчас же иногда создаётся впечатление, что все стремятся участвовать в спринтерских заездах. Или это обманчивое восприятие?
— А бежать спринтерскую гонку интереснее?
В превосходной форме, с ощущением лидерства над соперниками, это интересно. Но и крайне тяжело: пробежать 15 километров за 40 минут – уже сложно. А тут требуется стартовать минимум четыре раза. Это много времени в плане психологической нагрузки.
Квалификация начинается, затем полуторачасовой или двухчасовой отдых, после этого четвертьфинал, получасовое перерывуие, полуфинал, пятнадцатиминутный отдых – и финал. В результате соревнования продолжаются два с половиной-три часа. По этой причине ты не можешь полностью расслабиться для быстрого восстановления – нужно постоянно сохранять определённый уровень концентрации.
Спринт отличается тем, что спортсмену не позволено ошибаться. На длинной гонке есть шанс наверстать упущенное время, но в спринте такого шанса нет. Упасть, наступить на лыжу, сломать палку — и всё закончено.
Благодаря своему впечатляющему зрелищному эффекту спринт, возможно, является ещё и более прибыльной идеей?
Не считаю так. В коммерческих стартах по лыжам преимущественно проходят марафоны. их множество, тысячи участников, и зарабатывать на них реально.
— Вам удавалось?
Нет. Хотя марафоны бегал. Шесть или семь штук за всю карьеру. В этом году впервые пробежал 60 километров на роллерах – на соревнованиях в Норвегии. То есть, для меня не проблема проехать такую дистанцию — на тренировках часто это делаем.
Во время разговора со вашим прежним наставником про Олимпиаду в Южной Корее сообщили, что трассу для лыжных гонок в Пхенчхане соорудили «под Панжинского».
Каминская говорила, что ваши подъемы превосходны.
В прошлом году я на этой трассе уступил, недооценив и не просчитав до конца последний спуск. Вышел на него первым, но произошёл контакт с коллегой. Из-за этого плохо прошел поворот, и соперники, которые шли сзади с отрывом, объехали меня на выкате. На лёгком участке я потерял всё, что выиграл ранее.
— Обидно.
В действительности урок получился полезным. Хорошо, что всё произошло за год до Олимпиады, а не во время неё.
Вспомните, как болезнь лишила вас возможности принять участие в Играх-2014. Однако, возможно, так всё сложилось к лучшему, ведь вы избежали печальной истории с докладом Макларена.
К несчастью, достигла не только тех, кто соревновался в Сочи и добился там побед…
