В интервью RT олимпийская чемпионка Юлия Ступак назвала сотрудничество с Маркусом Крамером настоящим подарком судьбы. По её словам, наставник много беседовал с подопечными и объяснял цель каждой тренировки. Лыжница рассказала, почему не берёт семью на сборы, какие вещи всегда лежат в чемодане, а также призналась, что после Игр в Пекине испытывает чувство внутренней свободы. Спортсменка поделилась своим отношением к социальным сетям, рекламе и съёмкам для глянцевых журналов.
В марте на чемпионате России в Тюмени спортсменка отказалась от интервью, коротко объяснив: не о чем сейчас разговаривать. Тогда её можно было понять: она находилась в довольно непростой ситуации. Предстояло принять решение, как и под чьим руководством продолжать карьеру. Нынешний сезон олимпийская чемпионка начала в группе Егора Сорина, и, когда мы встретились в Ханты-Мансийске, отнеслась к предложению пообщаться совершенно иначе: «Я готова».
— Вы не первый спортсмен, кто говорит мне о том, что нынешний тренер Егор Сорин работает по-другому, чем предыдущий — Юрий Бородавко. Расскажите об этом подробнее.
Да, разумеется. В группе Юрия Викторовича обычно собирались более сильные спортсмены, во многом даже, наверное, более способные, чем я, более мотивированные.
— И не боятся, что это их сломает?
В команде обычно есть такие люди, которые готовы к трудной работе как на смертный бой. С детства, с момента работы с супругами Ветровыми, я всегда ставил диалог на первое место. Ведь у меня от природы любопытный ум, и всегда интересно понимать смысл упражнений и тренировок. Со временем это желание только усилилось.
Маркус Крамер, придя в сборную, подробно беседовал с каждым из нас о целях каждого сбора, запланированных работах и сроках начала скоростных тренировок.
За шесть лет мы стали очень близки с Маркусом. Возможно, лишь Сергей Устюгов меня так же хорошо понимает. В последнее время с ним вспоминаем о том, как Крамер воспринимал нас как спортсменов. Это настоящий дар для моей жизни.
— Понимаю, заслужить вашу уверенность непросто. Если бы помощником Крамера был не Егор Сорин, когда вы обратились к нему, то сейчас, возможно, прошли бы к специалисту.
Возможно, подсознание сыграло свою роль. Даже когда Егор ушёл от Крамера и создал свою команду, я ему написала благодарственное сообщение. Сорин сделал очень много для нас. Мы постоянно удивлялись, как он всё успевал. А главное, плавно, прямо важно подчеркнуть, вводил нас в концепцию группы, в тренировочный процесс. Дословно объяснял слова Маркуса, учил, мотивировал и, безусловно, вложил в нас определённое доверие к себе.
— Перед Олимпийскими играми в Пекине Вы говорили, что хотели получать удовольствие от сезона. Получилось? Или это был период испытаний?
Скорее постоянного преодоления. Получился очень сложный сезон, я, наверное, даже не была к такому готова. Но изначально дала себе установку запомнить этот путь. В целом стараюсь сохранять в памяти классные моменты своей жизни и потом воспроизводить их в голове. Такая копилочка воспоминаний.
— В ней есть путь к Играм-2018?
— Тогда всё пошло совсем иначе. Мы ехали в Пхёнчхан очень молодыми, на нас никто не рассчитывал, никто не думал, что мы можем получить награды. Помню, прямо перед отъездом я прощаюсь с будущим мужем и говорю: «Представляешь, если приеду с медалью?» — «Да 100% приедешь». — «А если с двумя?» — «С двумя — ещё лучше!».
Этот разговор мне запомнился надолго. Что такое Олимпиада, как воспринимать всё происходящее, я и близко не знала. Каждый день мы очень много смеялись, жили вместе и совсем не придерживались режима.
В Пекине всё было более серьезно. Однако я бы желала, если ещё раз выпадет мне возможность участвовать в Играх, ехать туда с таким же настроем, как в 2018 году. С желанием сражаться за медали, завоевывать их, но без внутреннего напряжения, такого, которое было в 2021-м. Тогда я сильно болела и считаю, что проблемы со здоровьем возникли из-за того, что не давала себе отдыхать в работе.
— Елена Вяльбе недавно сказала о спортсменке, что та способна, но не такая, как Непряева. У вас есть ощущение непостижимости Наташи?
Скорее всего, мы сопоставимы. В одних сезонах побеждала я, в других — она. Я никогда не смотрела на норвежских спортсменов с мыслью, что их нельзя обыграть. Маркус всегда говорил: «По своим природным данным ты не самая талантливая. Но по отсутствию границ, по тому, какие возможности заложены у тебя в голове, ты превосходишь всех».
— После игр в Пекине ты стал более сдержанным. Наступил момент осознания: главный приз в жизни ты уже получил.
— Нет, не ощущаю этого чувства. Кажется, нет желания зарабатывать больше. Однако появилось спокойствие и внутренняя свобода. Возможно, это предчувствие конца карьеры?
Бывало ли у вас такое, что вы ощущали, будто лыжи — это не ваше дело?
Мне кажется, только в этом виде спорта реализовалась возможность, о чем иногда думаю. Я верю в стечение судьбы, и мне кажется, всё у меня предрешено. Родиться в маленьком городе, где зима начинается в октябре и заканчивается в мае, иметь прекрасных тренеров, которые взяли на ручки и повел к большой жизни. Меня всегда мотивировали обстоятельства сами по себе.
С 1999 года, когда я впервые близко познакомилась с лыжниками на чемпионате мира в Рамзау, периодически задумываюсь о том, что должна испытывать привлекательная женщина, вынужденная месяцами жить в дороге, носить лыжное трико или тёплый комбинезон. Не теряет ли она чувства собственной женственности?
— Нет, такого не было никогда. Все у нас очень хорошие девочки. Может быть, каждая немного амбициозная, но стремятся быть наилучшими версиями самих себя. Я также люблю путешествовать и готовиться к поездкам.
— Помимо спортивной формы, что ещё хранится в чемодане?
В первой — косметика, во второй — больше средств для ухода. Нет платьев, но можно стильно одеваться и без них.
— То есть такие наряды тоже присутствуют?
Конечно. Бывают выходные, когда можно покрасить ресницы и пойти куда-нибудь. Например, в Ханты-Мансийске мы были в итальянском ресторане. Но это больше для себя, для внутренней гармонии. Сделал фотографии, разместил их в социальных сетях, тебе написали комплименты. Понятно, такое общение никогда не заменит комплимент от любимого мужчины, но хоть что-то.
Хотели бы попозировать для мужских журналов?
— В купальнике хорошо смотрится, почему нет? Фотографии в подобном виде я выкладываю и в соцсетях. Мне понравились фотосессии Лизы Туктамышевой и Жени Медведевой для журнала Maxim. Журнал мужской, но границу соблюдают. Такое мне подходит. Я очень консервативный человек в таких вопросах.
— С течением времени вы всё больше становитесь известными личностями.
— Если вы про социальные сети, то для меня это не коммерческий проект, а такой небольшой дневник. Там я стараюсь ничего не приукрашивать, а просто донести до кого-то свои мысли. Транслирую какие-то сложные моменты, свои переживания. Понимаю, что моя карьера сейчас немножко в подвешенном состоянии, но ведь на этом месте так или иначе будут все спортсмены. Плюс соцсети дают очень классную обратную связь, что мотивирует.
Бывало ли так, что, открываясь людям, вы сталкивались с чем-то неприятным?
— Нет. Но я не боюсь ничего подобного. В принципе, кажется мне, что демонстрация собственной слабости — это сила. Если кто-то бросит во мне хейт, так жизнь моя не изменится. Я выбрала определённый путь и следую ему. Говоря о медийности… Мне интересно пробовать себя в других сферах. Один раз довелось быть комментатором — понравилось. Поняла, что всегда есть о чём рассказать.
— По моим наблюдениям, Вы весьма коммуникабельный человек. Однако имею сведения, что условием вступления в Сорину группу являлось выделенное жильё во время учений.
— Да, всё верно.
— Что это вам даёт?
Возможность перезарядиться. У меня свой режим, свои утренние ритуалы. Нужно выпить горячей воды с лимоном, принять витамины, намазаться кремами. Должно быть своё пространство, обособленное от всех. Не люблю тратить энергию на пустые разговоры. Поэтому предпочитаю жить либо с близкими людьми, либо одна. Но при этом у меня прекрасные отношения со всеми.
— По-моему, у лыжников всё чаще появляются семьи на сборах. Юрий Бородавко даже думает, что это лучше, чем, когда человек оставляет близких дома и волнуется из-за домашней работы. А почему вы не возите семью?
— Многие нашли пары именно в нашем виде спорта. Некоторые даже тренируются в одних командах. Моя история немного отличается. Муж работает, у него обязанности, своя зона роста. Отрывать его, превращая в няньку, было бы неправильно. У ребёнка сформирована среда обитания: детский сад, кружки, бабушка с дедушкой, которые его любят и лелеют. А мама всегда на связи. Даже если я куда-то уехала, контакт с сыном сохраняется постоянно. Я давно не думаю: раз я уехала из дома, то плохая мать. Я точно знаю, что делаю и для чего.
Чему чаще приходится следовать — желанию или долгу?
Сначала я определяю, чего желаю. Потом играю с собой: какие действия для этого нужны. Важно осознавать: каждый поступок исходит из твоего желания. Никто не должен принуждать тебя к труду. На мой взгляд, наш вид спорта — это немного мазохизма: от любви до ненависти, все в одном.
Тогда вам должно понравиться решению FIS уравнять расстояние в мужских и женских соревнованиях. Выступить и преодолеть 50 километров — это определённое испытание?
Думаю, по натуре ближе к спринтеру. Так что 50 километров не особо мотивируют. Все же случались ситуации, когда приходилось бегать.
В марафонской гонке спортсмену приходится всё время помнить много нюансов: технику, стратегию, положение дел, собственные и сопернические действия. О чем думаете, когда бежите больше двух часов?
— Обо всём. В комфортных условиях мысли могут блуждать куда угодно. Например, о том, выключен ли в номере чайник или плита. На соревнованиях уровня Кубка мира бегать столь расслабленно вряд ли получится, но когда в прошлом году выступала на Сахалине, из-за разницы во времени они для меня проходили фактически ночью. Всю дистанцию пыталась понять, где я, зачем, кто меня разбудил.
Соревнования за награды и выигрыш на платных соревнованиях — это не одно и то же?
Медали, наверное, всё равно не сравнятся с деньгами. На соревнованиях высокого уровня, думаю, такое чувство у всех. Спортсмены бегают ради того, чтобы эту награду в руках держать, крепко сжать и никому никогда не отдать. Мне кажется, психика спортсмена подстраивается под коммерческий старт по-другому.
Когда западные спонсоры стали появляться в спорте, я замечал, что некоторые воспринимали русских как жадных и готовых принять любую помощь.
Можно прийти и попросить лучшие лыжи или больше пар, но здесь все зависит от результатов. Если занимаешь хорошие позиции, то пожалуйста, запроси всё, что пожелаешь.
Второй год действия антироссийских санкций ощущается весомо?
— Вообще нет, я бегаю на Rossignol — фирма доставляет всё нам так же, как и прежде: никаких задержек, проблем нету. Молодые ребята, просто обожают свою работу, очень открыты к контактам. Я искренне рада с ними сотрудничать.
— Мечта, связанная с деньгами, у вас есть?
— У меня много всего, но не такого, чтобы быть на высоте, никогда не стремилась к роскоши.
Вы бы сумку Birkin за 900 тысяч рублей не купили?
Маркетинг неплохой, но эта сумка не попадает в мой список желаний. К украшениям я отношусь без особого рвения. Хорошо, если есть возможность себе позволить купить понравившуюся вещь спонтанно. Но отсутствие таких предметов не портит жизнь — это точно.
— Что вы не согласились бы рекламировать ни за какие деньги?
Никогда не рассматривала этот вариант. Противоположна рекламе биодобавок. В спорте это всегда граничит с риском: состава не всегда можно узнать точно. Предложения о рекламе пищевых добавок поступают часто.
— А за собственным питанием следить приходится?
Слежу за питанием. По крайней мере стараюсь. Не привередлива, ем все, но предпочитаю здоровое. Работала с нутрициологом, знаю принципы питания и слабые стороны организма: что усваивается хорошо, а какие продукты лучше исключить. В целом считаю, нужно поднимать культуру питания. Например, при похудении отсутствие еды — это приведет к снижению веса, но не лучший вариант, особенно в нашем виде спорта.
— Что такое для вас идеальный отдых?
— Вся семья в сборе.
— И какое-нибудь морское побережье?
— Горы предпочтительнее. Очень люблю ощущать эту грандиозность. Солнечные ванны на берегу моря, разумеется, хорошо, но я не больше двух дней выдерживаю такой отдых.
Вы называете свой вид спорта мазохизмом, но ведь люди, идущие на Эверест, осознают риски — возможность вернуться обмороженными.
В первую очередь их влечёт туда адреналин. Тоже определённого рода зависимость, иногда очень сильная. Я не слишком раскачана в этом плане, не люблю экстрим. Но мне кажется, понимаю ответ по своему виду спорта. Многие ведь тоже совершенно искренне не понимают, как можно бегать какое-то немыслимое количество километров по горам, лесам, полям в дождь, в собачий холод, обмораживать себе конечности. А я не представляю другой жизни. Я люблю лыжи, меня это наполняет.
— Максимальный всплеск адреналина в лыжных гонках — это ли финиш этапа с флагом?
— Нет, скорее, предвкушение старта. Всё внимание сосредоточено на адреналине. Даже если состояние не идеальное, ничего не меняется. Появляется ожесточённый азарт, до дрожи в теле. Но как только начинаешь гонку, всё утихает, и ты полностью погружаешься в её ритм.
