В 1972 году в Саппоро Федор Симашёв стал первым советским серебряным призёром Олимпийских игр на спринтерской дистанции 15 км. В его коллекции 2 олимпийские медали (золотая и серебряная), 3 – чемпионатов мира (полный комплект) и 26 (!) – чемпионатов СССР (12 золотых). Жизнь Федора Петровича прекратилась в возрасте 52 лет после приступа астмы.
В книге «Моя счастливая лыжня», недавно переизданной по инициативе дочери Федора Петровича – Юлии, Симашёв рассказал о самом драматичном эпизоде своей лыжной карьеры.
札幌. Лыжные гонки на олимпиаде 1972 года. Эстафета на 40 километров.
С самого утра подул ветер, воздух был прохладным. Четырнадцать гонщиков первого этапа расположились на стартовой площадке. Два года назад на чемпионате мира команда добилась победы, поэтому этому году ей был пожалован первый номер.
Воронкову поручили не уступать спортсменам из Норвегии и Швеции. В начале гонки он ненадолго потерял их из виду, на основную лыжню вышел лишь шестым. В это время я вышел проверить смазку своих лыж, остановился около отметки четвертого километра и решил понаблюдать за Воронковым. Первым показался норвежец Оддвар Бро, затем наш Владимир.
Спортсмен понял, что догнать будет очень тяжело, и вышел на лыжню рядом с соперниками. Он объехал их одного за другим и пристроился за норвежцем. Воронков сделал рывок, чтобы оторваться от соперников, но Бро и швед Томас Магнуссон, будто веревками прицепившись к нему, не отставали ни на метр. Больше наш лыжник не пытался вырваться вперед. Подойдя к финишу, он показал, что устал гораздо больше остальных. Воронков закончил эстафету третьим, отстав на две секунды от шведских и норвежских лыжников.
На второй этап норвежцы отправили олимпийского чемпиона Тюльдума, шведы – Ослунда. От нашей команды ушел Юрий Скобов. Очень скоро по рации сообщили, что он догнал соперников и вышел на первое место. Потом Скобов рассказал: «Тюлдум и Ослунд меня долго испытывали. Итак идем быстрым темпом, а они как будто сговорились — то один резко выскочит, то второй замедляет ход, будто останавливается. А сами всё время наблюдают за мной. Потом я тоже решил их испытать. На подъеме я быстро побежал в гору. Парень из Швеции, не выдержав моей скорости, отстал. Тюлдум же никак не хотел сдаваться. Хотя несколько раз я пытался вырваться вперед, но до финиша так и не смог от него оторваться».
Вдвоём они вошли на стадион. На стартовой площадке рядом со мной нетерпеливо топчется Ивар Форму, завоевавший здесь бронзу на 15 км. Может, стоит его вперёд пропустить и идти за ним? Можно ведь обогнать перед финишем. А если не смогу? Все тогда скажут: Симашев с самого начала отказался от борьбы. Нет, бороться и бороться. Нужна победа!
Когда руки Скобова коснулись моего плеча, тело мгновенно вырвалось вперёд, словно пружина. Сползая по равнине вниз, я заметил, что лыжи работают исправно. Поднявшись на подъем, почувствовал приближение Форму. Мы как будто связаны невидимыми нитями прошли множество километров и в середине дистанции подобрались к следующей горе. Взобравшись на гору, вышли на солнечную поляну. В этот момент лыжи заскользили назад, словно попав на лед. Чтобы не упасть, я успел переложить весь вес тела на палки. Форму воспользовался этой ситуацией и обогнал меня.
В стремлении не отстать я поднимался по склону, но лыжи отказывали в движении, буксовали на одном месте. Вдруг мне пришло в голову: «Мазь!» Утром всё смазали одной мазью. Пока Воронков и Скобов состязались, всё шло гладко. Но как только подошла моя очередь…
Солнце прогревало днем все сильнее, на лужайке снег разрыхлился и мои лыжи стали съезжать назад. У меня много энергии, желание сражаться огромно, словами его не передать, но я бессилен.
В голове крутится мысль: как сообщить остальным? Веденин лыжи смазал той же мазью. Вдруг вижу растерянного Венедикта Ивановича Каменского, старшего тренера нашей команды. Увидев меня в таком состоянии, он совсем теряется и будто хочет спросить: «Фёдор, родненький! Что с тобой случилось?» Видя его полное сочувствия выражение лица, я заплакал. А Каменский пытается поддержать и кричит: «Давай, давай-давай!»
Собрав все силы, закричал я: «Мазь! Мазь! Доведите до Веденину. Пусть мазь заменим!». Тренер сразу понял причину случившегося и сообщил по радио остальным тренерам, находящимся на финише.
Поднявшись на холм, лыжня снова ушла в густой лес. Понял: в тени мои лыжи скользят лучше. Но на горе Форма оставил меня ненадолго позади. Как ни старался, до финиша его не смог догнать. Что произошло с моим приходом к стадиону, передачей эстафеты, как товарищи поддерживая под руки завели меня в дом – ничего не помню.
Веденин, получив сообщение от Каменского, смазал лыжи новой мазью. На последний этап он вышел с минутой запасом к Харвикену, но на горе догнал норвежца. Об этом я узнал через 15-20 минут, когда немного пришел в себя. Поднявшись, вышел на стадион. Туристы из Норвегии размахивали флагами и кричали имя Харвикена. Все взгляды были устремлены на троих мужчин – врача нашей команды Бориса Сопроненкова, тренеров Александра Привалова и Виктора Иванова – которые стояли в лесу с рацией в руках и радовались, как дети, прыгали и пританцовывали.
Вблизи финиша норвежец попытался обогнать российского спортсмена, выйдя рядом. Из последних сил не устоял и упал. Веденин достиг цели, и народ – лыжники, тренеры, операторы, зрители – бросились к нему, не обращая внимания на солдат, поддерживающих порядок.
Вернувшись в дом-раздевалку, Веденин отдохнул немного и произнёс: «Спасибо тебе, Фёдор! На лыжне всякие бывают случаи, но если бы я не поменял мазь, то не смог бы догнать Харвикена». (выделено ред.)
В тот момент на табло высвечивалось:
1. СССР – 2:04. 47,94
2. Норвегия – 2:04. 57,06
3. Швейцария – 2:07. 00,06
