Евгения Буртасова, ранее Павлова, вместе с Матвеем Елисеевым выиграла серебро на «Рождественской гонке». Соревнование, которое уже второй раз подряд вместо традиционного Гельзенкирхена проходит в Рупольдинге без зрителей.
В этом году биатлонистам досталась общая проблема — дождь, который шел непрерывно во время гонки. У российских и украинских спортсменов была ещё одна сложность: сломался тайминг, гандикап пасьюта оказался неверным, поэтому Буртасовой пришлось неожиданно для себя начинать свой этап с 14-секундной задержкой.
Евгений поделилась опытом участия в соревнованиях в Рупольдинге после их окончания, рассказав о сложных условиях, стрессе из-за запрета на старт и трудностях, приведших к отправке Буртасовой на Кубок IBU вместо Кубка мира.
В карьере когда-нибудь проводились такие мокрые гонки?
— Нет. В прошлом году, тоже здесь, на «Рождественской гонке», снега было столько же, сколько сейчас воды.
Не думали о том, что возможно простынуть, заболеть, и весь сезон сорвется?
От этого никто не защищен. Все выходят, бегут и работают. Противники сильные, готовятся, тренируются, и нужно просто выходить и работать. Сегодня все были в одинаковых условиях, все мокли. О том, что могу простыть, я не думала, нужно было после гонки быстро переодеться. Холодно было лишь на старте пасьюта, а затем я согрелась, после финиша переоделась, было нормально. Мерзнуть начала только на награждении.
Пообщались между масс-стартом и пасьютом?
— Нет (смеетсяВ этом и прошлом году не удалось побывать в тёплом помещении. Финиш участников мужского забега и старт женского отделяет пятнадцать минут. Удалось лишь переодеться, проехать несколько кругов, как сразу позвали на старт.
— Ну, в сухое, тем не менее, переоделись.
Нет, я надевала сырое, так как сухого больше не было. Рюкзак с вещами промок полностью, в чехле от лыж, куда Матвей скидывал вещи, образовалась лужа. Дождевики промокли из-за того что их снимали и выворачивали.
— Взяли чистое сырое и переоделись?
— Да, проветрилась и надела (смеетсяПереоделась носками до старта, но побежала обратно, осознав, что так быть не может. В сухих вещах было только в кабинете для переодевания после финиша.
— Сколько всего часов были в мокрой одежде?
Мы с Матвеем ошиблись в расчётах, вышли раньше, покатались, но дождя тогда ещё не было. В 16 часов началась стрельба, возможности зайти куда-то погреться больше уже не было. В прошлом году было так же, только тогда пошёл снег, мы тоже стояли мокрые, никуда не заходили. Скажу, что дождь даже лучше снега, который тает прямо на тебе, липнет ко всему, куда-то попадает, нужно чистить ботинки и так далее. Дождь просто идет и идет.
— Вы вся мокрая, ожидаете Матвея, а тут вас с Джимой останавливают. Внимательно рассудили, что произошло?
— Не поняла вообще! Понимаю, передача вот-вот начнётся, выхожу — тормозят и говорят: «Нет!». Понимаю, нужно ждать, но почему — непонятно. Знаю, что мы с Юлией ничего не нарушили. Хочу сказать, организация в этом году была ужасная. Год назад на пасьют приходили, там был отмечен коридор, висели фамилии, кому в какой коридор и какое отставание, как в нормальном пасьюте. Здесь же есть специфика — отставание в масс-старте делят пополам, а те, у кого выходит больше минуты, стартуют одновременно. В этом году был побит рекорд — одновременно таким образом стартовало шесть команд. Вот в этом году фамилий не было, отставания тоже не было, просто висели пустые дощечки. Ходит человек с каким-то листком, никому ничего не показывает, все у него спрашивают. Я посмотрела, мы с Джимой должны были стартовать одновременно с отставанием 38 секунд. Встала в первый коридор, понимаю, что мы с ней стартуем одновременно, она тоже это понимает. Стоим на старте, на табло 38, подождали секунду и ушли на дистанцию. И вот эта ситуация. Меня не пускают, подъезжает Джима, ей начинают объяснять, она тоже не понимает, потому что судья говорит по-немецки и мы почему-то услышали, что ждать нужно сорок секунд. Ничего не понимаем, стоим. Подъезжает Матвей и с округлившимися глазами говорит: «Ты чего?», а я ему отвечаю: «Я ничего, я не могу!» Он не понимает, что происходит, я тоже. Затем оказалось, что не сорок, а четырнадцать.
По всей видимости, с немецким акцентом четырнадцать прозвучало как сорок.
— Да. Я на Джиму смотрю, она говорит: «Четырнадцать?» Затем выяснили, что четырнадцать.
— Сказалось все это?
Результат оказался немного ниже ожиданий. Переживала сильно, непонятно было, как действовать, всё происходило хаотично, полная неразбериха. Согласна, возникла сложность с расчетом времени, но за что же я должна отвечать?
— Как же противно стрелять лежа, когда дождь льет как из ведра, и коврик, и ты промокшие по самые уши!
В гонке локти скользить не должны. Хорошо, что у нас прорезиненные. Гонка — дождь, снег, любая погода без исключения. Неприятно, конечно, но ты этого не заметишь пока не придешь и не выжмешь мокрое всё. Год назад в душ пошла не раздеваясь, в термобелье, в комбинезоне, в ботинках, потому что очень хотелось согреться, а всю форму нужно было стирать. В этом году перед награждением успели переодеться, организаторы подождали.
Что скажете тем, кто утверждает, что на «Рождественской гонке» не выступали сильнейшие биатлонисты, а заявлены были резервные составы, так что результаты этой гонки бесполезны?
Этот формат особенный: гонка стремительная, и нужно полностью погрузиться в неё. Сегодня канадцы и украинцы показали высокую скорость, но не повезло им. Темп очень высокий, нужно максимально концентрироваться на стрельбе. Говорить, что кого-то не было… ну, пусть приедут и пробегают сами. Для меня все соперники в этом году были конкурентоспособны. Австрийцы, которые выиграли в итоге, в масс-старте проиграли нам. Эта гонка очень своеобразная.
Обсуждая нынешний сезон, едва ли вы ожидали участия в этапах Кубка IBU. Амбиции, безусловно, были больше. Поэтому возникает вопрос: почему это не произошло? Почему вы не на этапах Кубка Мира, а на Кубке IBU?
— Как бы это сказать, чтобы никого не обидеть… В прошлом году занималась сама и работала с личным тренером, который меня хорошо знает. Цель была — выполнить его план полностью и добавить туда ещё что-то своё. В этом году такой возможности не было. После чемпионата России подошли и спросили о самоподготовке. Нам ответили, что это невозможно — все готовятся в команде, а с самоподготовки в команду не попадут. Хорошо — пошла в команду, начала готовиться. А в команде не имею права реализовывать свой план. Не то чтобы всё плохо в команде, тренеры замечательные, контролировали, мониторили биохимию и здоровье, команда замечательная. Но что-то в плане, написанном Евгением Куваевым, пошло не так, чего-то мне не хватило. Понимала, чего не хватало, мы это обсуждали, но я же не могу добавить в план, который тренер написал на сезон, что-то своё, потому что тренеру потом нужно будет что-то делать с эффектом этой работы. Спортсмены, я думаю, так не могут делать. Мне казалось, что всё будет нормально, но что-то пошло не так.
— До начала предсезонных тренировок у вас был выбор между группами Шашилова и Куваева?
Михаил Шашилов утверждает, что я отказалась тренироваться с ним. Скажу прямо: у меня нет конфликта с Шашиловым. Когда он появился на этапах КМ в прошлом сезоне, я попросила его прощения, спросила: «Мне нужно за что-то извиниться?». Он ответил, что все нормально, что ему со мной делить нечего. Николай Загурский был свидетелем этого разговора. Но после этого не было никакого контакта, диалога с Шашиловым.
Попросив разрешения на самоподготовку и получив отказ, поняла, что буду готовиться в команде. В какой бы команде не оказалось, буду готовиться. Выложили списки, с Акимовой попали во вторую команду, так сказать, хотя нам сказали, что обе команды равноценны. Ничего не оспаривала, но никто мне ничего не предлагал, ни от чего я не отказывалась, просто все узнала уже после публикации списков.
Я знаю, что Шашилов подходил к Акимовой с предложением тренироваться вместе. Таня спросила, разрешат ли брать ребенка на сборы, так как она очень привязана к нему. Также спрашивала о возможности менять какие-то тренировки. В ответ сказали, что тренировки проходят только по плану Шашилова, и на сборах детей не допускают. Она правильно поступила, отдавая предпочтение семье, я бы тоже так сделала. Подводя итог: меня в группу Шашилова никто не приглашал, о том, что я в нее не попала, узнала лишь после публикации списков.
— Начинается сезон, и вы видите в центре Кристину Резцову и Ульяну Нигматуллину, тренировавшихся самостоятельно.
Тут вопрос к Шашилову, поскольку в интервью он заявлял, что со сборной на КМ никто с самоподготовки не поедет, максимум — на Кубок IBU. С ним нужно уточнить детали, потому что я — не тренер и не принимаю решения.
— Неужели причиной вашего отсутствия стала неудача на отборочном туре в Тюмени?
В этом году я реалистично оцениваю свои возможности и не говорю, что мне нужно участие в КМ, не стремлюсь туда. Бегаю в соответствии с моим уровнем подготовки. Знаете, все обвиняют спортсменов, что мы не тренировались, что плохо работаем. Мы — исполнители. Нам сказали — мы сделали. У нас всё проверяют: смотрят данные с пульсометров, кто и что делал. И если кто-то отклоняется от заданной задачи на тренировку, то это сразу видно по пульсу, по зонам интенсивности, по времени тренировки. Эти же данные отслеживает группа аналитиков, которая работает в СБР. И если я буду делать что-то не так, то к тренеру у руководства возникнут вопросы.
Когда говорю о Резцовой и Нигматуллиной, имею в виду, что могли бы быть сожаления по поводу того, что при защите возможности тренироваться с персональным тренером не проявили больше принципа и настойчивости.
Нам заявили единодушно, что возможностей нет, а людей с самоподготовки, насколько мне известно, не допускают даже до отбора на КМ.
Рассказали, что отборов не будет, команда сформируется из централизованной подготовки. Повторяю — я исполнитель. Сказали так — сделала так.
Хорошо, вы исполнитель. У вас, как у спортсмена, богатая история неудач из-за проблем со здоровьем. Остаются ли страх ошибок и недоверие тренеру или эти чувства прошли в последние годы?
— Нет. Каждый год приходит новый тренер сборной, и я ни разу не помню, чтобы он подошёл попросить номер личного тренера, чтобы поговорить и узнать особенности спортсменки. Личных тренеров нам ведут с детства, это известно всем. И в прошлом году я работала с личным тренером, результат был — я бежала.
Тренеры сборной, менявшие друг друга, подходили к вам, личного тренера, и интересовались, что из их опыта вам помогает, а что не подходит.
— Нет. С Куваевым разговаривали, он ранее был аналитиком, знает мои тренировки и реакцию на них. Говорила ему о том, что делали в сезоне-20/21, написал план. Ну хорошо, пошла по его плану. И вот так получилось.
— Чего не хватило в плане Куваева?
В региональной команде иногда случались смерти на тренировках. В этом году таких работ не было. Не знаю почему, возможно берегли. Не была максимальной интенсивностью, имитирующей гонку, когда на последнем круге понимаешь, что нужно выложиться «в сопли». Этого у нас не было, и терпеть в гонке становится труднее, потому что на тренировках так не терпел, начинаешь ломаться. А если летом был к этой зоне, на таком лактате, то знаешь, что можешь терпеть, это тоже нужно тренировать. У нас не было ни одной контрольной тренировки за лето! На летнем Чемпионате России в сентябре у меня был первый контрольный старт, до этого делали на ПАНО и чуть выше ПАНО, максимальных работ не было. Возможно, этого и не хватило.
— Вы здесь, готовы к Кубку IBU, предстоит новогодний сбор в Рамзау. Понимаете дорогу к этапу Кубка мира, есть ли у вас видение, что нужно делать дальше?
— Если бы тренеры женской сборной хотели делать ротацию в команде, то делали бы это так же, как у мужчин. Но женщин держали до самого конца, до «Ижевской винтовки». Мужчинам сразу сказали — этих не вывозят, меняем на запасных, которые показывают результаты. Сейчас моя задача — показывать результат, а дальше тренеры решают. Возьмут — хорошо. Не возьмут — ну, что ж поделать. Если не хотят проводить ротацию, то с этим ничего нельзя сделать.
— При наступлении весны, в случае выбора между самостоятельной подготовкой и работой в команде, какой путь выберете?
— Наверное, самоподготовку.
Как вы настроены по этому поводу?
В 90-95% случаев буду продолжать до конца. Но это уже не олимпийский сезон, возможно, вопрос так строго не встанет. Я на самоподготовке не трачу деньги СБР, поэтому не понимаю, откуда возникает эта проблема, когда слышишь категорическое «нет». Ну, почему нет, мы же не тратим ваши деньги, ну, возьмите кого-то вместо меня, какую-нибудь молодую спортсменку, работайте с ней, у нас пропасть до юниоров, никого нет. Я бы хотела готовиться с личным тренером, пусть даже просидеть всё лето в Новосибирске, нет проблем. Но личный тренер по глазам моим видит, что со мной, что мне подошло, а что не подошло, сколько и как я спала. А в команде выходишь на тренировку, тебя спрашивают «нормально?» ты отвечаешь «нормально», и всё.
ИСТОЧНИК
