В голову часто приходила мысль закончить карьеру после неудачных сезонов.
Евгений Гараничев рассказал об этом в интервью RT.
Его поддерживала семья, а желание поделиться опытом с коллегами мешало ему всё время принять это решение.
Бронзовый призёр Олимпиады в Сочи поделился впечатлениями о работе в группе Сергея Башкирова, рассказал о советах Александра Логинова и вспомнил об учебе во время пандемии в лесу, чтобы не привлекать внимания полиции.
Многие считают прошлый сезон, начатый в условиях строгого карантина, самым трудным за все время. Как вам удалось преодолеть этот период?
Тренировки оказались сложными из-за организации. В Тюмени нельзя было ездить на стадион. Я уезжал к другу Сергею Мишкину в Екатеринбург, где выступает за ветеранов и тоже бегает. Там я жил, а тренировался на «Динамо»: хорошая территория, имитационный круг, роллерка, база официально не была закрыта. Предпочёл бы более сложный рельеф трасс, но всё равно это лучше, чем сидеть дома и бегать по равнине или кататься на роллерах по дорогам.
Тренироваться на российских дорогах опасно как для лыжников, так и для велосипедистов.
Это правда. Я живу за городом, но всё равно небезопасно из-за многочисленных нарушений ПДД. Открыли для тренировок «Жемчужину», но остались некоторые ограничения, например, запрет на вывоз оружия. Думаю, это тоже хорошо: спортсмен учится самостоятельно решать проблемы и достигать желаемого, проявляя характер. Ответственность ощущается сильнее.
За последнее время вы не достигли желаемого уровня успеха, ожидаемого от вас с учетом ваших стремлений. В такой ситуации атлет часто задумывается о том, почему продолжает заниматься спортом.
Я неоднократно поднимал эту тему, даже говорил с женой. Ей приходится тяжело, когда меня нет дома: двое детей, одному шесть лет, другому четыре. Оба ходят в садик, бывают болезни, домашние проблемы. Но жена сказала выкинуть все эти мысли из головы. Она не собирается уговаривать меня закончить с биатлоном, потому что видит моё увлечение.
— Можно сказать, что вам повезло?
— Семья проявляет большую поддержку и мотивацию. Хочется больше времени проводить с детьми, наблюдать за их ростом, водиь их на занятия. Из-за коронавируса сейчас особо никуда не выходим.
— Сами переболели?
— Нет. Прививку сделал сразу же после того, как это стало возможно. Не то чтобы боялся заразиться, но в силу своей профессии много выездов и контактов. Поэтому даже не задумывался о возможных последствиях.
— А они были?
После первой прививки ничего не было. А вот после второй проявились побочные эффекты сразу. Вечером пошёл умываться, и тут меня начало ломать — мышцы, суставы, кости. Так продолжалось всю ночь. Вообще не спал, не знал, куда себя деть. Даже в Москву на обследование не поехал, хотя собирался — оно было назначено на те даты. Но потом самочувствие нормализовалось.
— В этом сезоне вы оказались в группе Сергея Башкирова По инициативе самого игрока или же по решению тренеров?
Обсуждение этого мы с тренерами начинали: собраться по завершении сезона и всё обговорить. Но продолжения не последовало. Мне просто сказали, что буду заниматься в группе Башкирова. Я подумал ещё: «А почему бы и нет?». Сергей сам бегал на лыжах, тренерский опыт у него есть, включая международный: он работал в Южной Корее, потом был наставником петербургской команды.
Башкиров — думающий специалист, который сам катается со спортсменами, выполняет те же задания. Такой же Павел Максимов в нашей бригаде. Может с нами побегать, выполнить силовую тренировку, стабилизацию. Что-то подсказать по технике и стрельбе. Для нас это стимул не халтурить.
Важен для вас такой близкий контакт с тренерами?
В моём понимании команда — единое целое из тренера и спортсмена, где можно обсудить всё и быть уверенным, что сказанное останется между ними. Часто наблюдаю за лыжниками, у которых на протяжении многих лет складываются такие отношения. Понимаю это по собственному опыту, пройдя лыжную школу. Даже с Олегом Перевозчиковым занимался. Мы выполняли задания, но постоянно общались со взрослыми, которые показывали, подсказывали и давали советы. Такое взаимодействие в коллективе, и с тренером в том числе, не позволяет перекладывать неудачи друг на друга. Все понимают: если что-то не получилось, это проблема всех.
— Все равно же скорее всего ощущается недостаток у Башкирова богатого тренерского опыта?
Чувствуется, развиваемся вместе. Посмотрите на Александра Логинова — человек способный тренировочный план себе написать и долгое время заниматься в одиночку. Но он всё равно выбрал команду в этом сезоне. Потому что понимает: там учишь кого-то, а у кого-то учишься, не важно старше тебя человек или моложе. У нас есть Денис Таштимеров с очень быстрой и точной стрельбой, мотивирует всех тем, что способен отработать стойку на ноль за 15 секунд, а то и за 13. Первый выстрел он делает уже на седьмой секунде. Мы с ним с первого сбора живём в одном номере, и я вижу, насколько сильно Денис стремится совершенствоваться. Всё впитывает, старается перенять у более опытных спортсменов, в том числе у меня и Логинова.
Что может почерпнуть из опыта Логинаив биатлонист Гараничев?
Трудолюбие — главное его достоинство. Саша, безусловно, талантлив: хорошо выступал в юниорской лыжной команде. До сих пор постоянно совершенствуется и не останавливается на достигнутом. Не испытывает серьёзных затруднений. Если возникают проблемы, не жалуется и не перекладывает ответственность на других. Способен помочь советом и всегда это делает, открыто и доброжелательно.
Думаете, сборная России может отправиться на Олимпийские игры с сокращенным составом, если к финишу этапа Кубка мира в Рупольдинге команда не войдет в тройку Кубка наций? Если так, то помимо эстафетной четвёрки останется место лишь для одного спортсмена.
— Без этого вопроса я бы об этом даже не вспомнил. Да, понимаю, что существует квота, её нужно завоевать и обойти Германию. Но сейчас бессмысленно этим забивать голову. Наше дело — тренироваться, выполнять план, добиваться прогресса в стрельбе и скорости. Без этого о каком разговоре об Олимпиаде может идти речь? Что касается Игр, я не тот спортсмен, который мечтает попасть туда любой ценой. Если человек не готов бороться за медаль, какой смысл сидеть на соревнованиях и занимать чье-то место? Я же с чемпионата мира в Поклюке досрочно уехал, понимая, что нет смысла там оставаться. Готовился к одной гонке, в итоге пробежал другую.
— Разве считается, что индивидуальные работы — ваша специализация? Вы не согласны с этим?
Я придерживаюсь другого мнения. Достаточно двадцати километров, а стрельба справляется с задачей. Но больше нравится участвовать в контакных гонках.
— А спринт?
Все стремятся к победе в этом забеге, потому что он открывает возможности. Успешный результат — и тут же появляется шанс выступить в пасьюте, а участие во двух дисциплинах дает право на старт в массовом старте.
Контактная гонка сложнее в организации из-за постоянной необходимости принимать быстрые решения, менять стратегию и приспосабливаться к меняющимся обстоятельствам каждые мгновение.
Мне наоборот кажется, что тактически её выстроить легче. Сразу понимаешь состояние соперников, видишь их технику, отмечаешь, как дышат и стреляют. Становится проще определить, где самому можно выиграть. В лыжах тоже самое: в контактных дисциплинах читаешь спортсмена, хотя он точно так же тебя читает.
В индивидуальной гонке биатлонист полностью сконцентрирован на своем выполнении?
Двадцатька проще других дистанций: нужно распределить силы на пять кругов и точно выполнить стрелковую часть. Это не спринт, где можно пройти штрафной круг за двадцать секунд. Минута штрафа не так просто отыгрывается. Но и слишком зацикливаться на стрельбе нельзя, ведь были случаи, когда промахи происходили только из-за этого.
В каждом виде есть своя стратегия, даже в спринте, где полагают, что нужно бежать и стрелять как можно быстрее. В эстафете постоянно приходится играть тактически. Если на рубеже быстро справился и знаешь, что у тебя больше десяти секунд преимущества, следует ускориться и пытаться увеличить отрыв. Когда бежишь вдвоем с кем-то, отрываться в одиночку бесполезно: соперник всё равно не отдаст тебе пространство, а передавать эстафету с минимальным преимуществом тоже плохо, так как второй участник будет стараться догнать первого и перегнать его. В этом усердии легко израсходовать больше сил, чем можно себе позволить.
Бег эстафеты — видимо, именно та гонка, где смерть на финише не пугает.
— До него ещё путь предстоит. В первом круге можно так много потратить сил, что во втором и тем более в третьем уже не хватит. Два с половиной километра — дистанция достаточная для полного утомления мышц.
В какой гонке вам пришлось испытать наибольшее напряжение?
В Антхольце, в первый раз пробежав там индивидуальную гонку, самочувствие было хорошим, но сильно ударило по состоянию. Влияли как сложный рельеф, так и значительная высота.
— Что это за состояние, когда тебя накрывает?
Мышечные спазмы наступают очень быстро. Это похоже на подъём по лестнице без подготовки десятка этажей в многоэтажном доме. В какой-то момент хочется остановиться, потому что не можешь поднять ногу на следующую ступеньку. На дистанции ощущения ещё сильнее: постоянно в движении и молочная кислота накапливается, теряешь способность шевелить ногами и ничего с этим поделать. Даже со спуска не получается отдохнуть, сесть хорошо, чтобы мышцы расслабились. Вместо этого наступает сильная ноющая боль. Накрыться может из-за высоты, если гонка началась слишком быстро. Возможно, в этот момент происходит что-то с кровообращением: поднимается температура, всё вокруг кружится, ничего не соображаешь, тошнит. Хотя иногда и на тренировках выворачивает.
— Почему вы не стартовали В этом году в Тюмени проходит чемпионат России по…?
Заболел и проконсультировался с личным тренером Максимом Кугаевским, Башкировым. Решили пропускать индивидуальную гонку, а по остальным дистанциям потом решат. Состояние не улучшилось, поэтому уехал домой. Если к сбору в Рамзау не выздоровею, пострадает вся дальнейшая подготовка. Если приехал в горы больным, восстановиться невозможно, только хуже будет.
— Вы опять едете в Тюмень из Рамзау. Живете дома во время тренировок команды?
Я только на сборах. Разделяю личное и работу чётко. Домой приезжаю только в день отдыха. Вечером возвращаюсь на «Жемчужину», там ночую и утром вместе со всеми встаю на тренировку. Сбор — это сбор. Работа должна вестись в рамках, независимо от места сбора.
— Ваше решение или указания тренеров диктуют ваши действия?
— Это элементарные вещи, как мне кажется.
— У вас в Тюмени дом или квартира?
— Собственный дом.
Хорошо получилось. Много пар развелось, разбежавшихся из-за того, что не смогли долго проводить время вместе дома во время карантина.
Мы также проводили двухнедельный карантин после Кубка мира. Правда, дома в этом плане проще. Своя территория, можно выйти на улицу, поработать в огороде, заниматься спортом. Даже после официального окончания карантина возле многоквартирных домов круглосуточно дежурили полицейские машины, следили за соблюдением режима изоляции. По дорогам тоже полиция ездила, но я нашёл возможность бегать кроссы.
— Внутри участка?
Был на улице. Скрывался в лесу, в город не заходил. Однажды чуть не попался. Бежал по дороге и услышал — машина едет сзади. Оглянулся — полиция. Думал, сейчас остановятся, придется разбираться. Проехали мимо тихонечко и ничего не сказали. Я и побежал дальше.
