В следующем году на экраны выйдет фильм о… Елене Вяльбе.
Фильм «Белый снег» рассказывает о жизни спортсменки: от её детства в Магадане до чемпионата мира в Тронхейме 1997 года, где она выиграла все пять гонок, установив рекорд.
В интервью «АиФ» Елена Вяльбе объясняет появление книги «Белый снег» и говорит о том, как переключилась с подсчета своих километров на подсчет километров других.
Виктория Хесина из «АиФ»: Елена Валерьевна, идея создания «Белого снега»? — чье это было предложение?
Елена Вяльбе: Мой коллега Александр Пак, руководитель проекта «На лыжи!», затеял эту историю. У него есть друг Тимур Хван, продюсер. Как-то они между собой поговорили, и родилась такая идея. Спросили у меня, не против ли я. Я думала: мы встречались, общались… Мне было важно понять – кто будет создавать фильм. Можно же такого насоздавать, что не только мать родная, но и сам себя не узнаешь.
– Это биографическая картина. Что преобладает в нём: слезы или радость?
В нём есть всё: взлёты, падения, слезы, счастье. Как и у меня в жизни.
– Вы сами в какой-то роли появитесь?
– Меня там не будет. Но моя внучка Ангелина сыграет меня в возрасте восьми лет.
«Тут двери не запирают»
– Ваши слова: «Магаданец – это навсегда». Магаданцы – особенные?
—
Ваши слова: «Магаданец – это навсегда». Магаданцы – особые?
Куда бы ты не отправился, останешься всегда магаданцем.
Особые ли мы? Знаю одно: чем дальше от центра, тем люди более открытые, честные. Будь то сибиряки или дальневосточники – не юлят, не притворяются. Может быть, это неправильно. Особенно в нынешней жизни. Но это ничем не изменить.
Наша область была огромной, туда входила Чукотка. Таких просторов не видышь, два часовых пояса. А людей мало. Бывало, садишься в автобус и знаешь всех, кто едет: как попали в Магадан, кем работают, чьи дети внуки. Даже сейчас многие двери на замки не запирают.
Магадан притягивает всегда, как в трудную минуту, так и в счастливые времена.
– Честность, открытость – вам лично это мешало?
Затрудняло. Часто. Но часто и помогало. Дед воспитывал так, всегда говорил: «Стой на своём!». Хотелось – делай. Конечно же, если хотела прыгнуть с гаража в снег, то получала и от деда, и от мамы. Речь не о каком-то безумном желании. Но за нормальные мечты надо бороться.
Вы упомянули желание раскрыть историю дедушки и бабушки в фильме более подробно, поскольку их жизнь была трудной. Что станет фокусом их истории: любовь или лагеря?
– Скорее про любовь. Когда деда репрессировали и сослали в лагерь, а бабушка только начала с ним встречаться, она поехала за ним из Ленинграда. В пустоту, в неизвестность. Никто не знал, где он конкретно. Но нашла же как-то его на Колыме, в сотнях километров от Магадана! Дед иногда смеялся, кивая на свою руку: «Поехала ты вот за мной. А оно тебе надо было?». Но, видимо, надо было, раз, несмотря на сложности, они смогли пронести свои чувства от юности до глубокой старости. Вот это меня восхищает.
– Кисть этой руки, говорили, отрубил сам себе, когда не смог больше копать мерзлую землю в лагере, понял, что здоровье ухудшается.
— Да, про руку мы знали. Но вообще дед не говорил о том, что происходило в лагере. Многого я не знаю. Собственно, даже не знаю, за что его репрессировали. Единственное, помню, как у дедушки на глазах стояли слёзы, когда он доставал свою бумагу, где было написано: «Реабилитирован».
Я радовалась, когда он меня забирал с собой. Хотела кормить нерпов и морских котиков с лодки.
– Моржи, кошки. Что еще было в Магадане в детстве?
Быстрее закончить уроки – и на улицу. Если удавалось взять кусочек хлеба, посыпать его сахаром и поделиться с друзьями – вообще счастье. Лепить пельмени всей семьёй – так, чтобы за один день приготовить на всю зиму. Придумать с двоюродным братом упряжку для собаки, чтобы она нас на санках катала. Лыжи… У меня было обычное детство. Трудное, но счастливое.
– Лыжную секцию вам предложили попробовать под видом сладкой «темповой» мази, которую можно было грызть как жевачку?
Было. (Смеётся.) С подругой построили лыжню в огороде и катались на деревянных лыжах. Каждый год мальчики из спортивной школы забирались на нашу территорию, ломали забор, чтобы проложить трассу. Не знаю, что со мной произошло, но я выскочила и начала ругаться с тренером – хватит, мол, в огород залезать. А он ответил: «Ты не кричи, а приходи в секцию заниматься». Я спросила: «А лыжная мазь есть?» Он кивнул. Ну мы с подругой согласились, раз будет безграничный доступ к мази. Жевательной резинки не было тогда, вот и жевали все «Темп» – хорошая мазь, на основе смолы. Мне кажется, только зубы ленивого ребёнка не отпечатались на этой мази.
– Как появились первые пластиковые лыжи?
Лыжи стоили пятьсот рублей. Это была месячная зарплата моей мамы. Я просила купить их себе, но мама сказала: «Нет». Считала, что если я так хорошо бегаю на деревянных, то пусть бегаю и дальше. В итоге лыжи мне дали в секции. Там была одна пара пластиковых. Кто-то пробежал, освободил их – если у тебя хороший результат, то ты следующий.
– Вы же и на коньках пытались кататься.
Мне нравилось играть в хоккей с парнями. У нас не было коробки. Искали любой лёд, где можно было поиграть – море, лужа… Но однажды шайба попала мне в голову. Сшили швы. Тренер увидел и сказал: «Ещё раз услышу по хоккей, сам тебе голову оторву».
«Хотелось другой жизни»
В какой момент появилось желание бросить лыжные пробежки?
Где-то в 1996 году. А в 1997-м заявила о том, что это последний год для меня. В профессиональный спорт пришла очень рано. на взрослом Кубке мира дебютировала в 1986 г., в 17 лет. – РедУстала физически и морально от ежедневных километров. Хотелось другой жизни, чаще видеть сына. Но парадоксально, столько времени прошло, а я по-прежнему редко вижу своих детей из-за любимой работы и командировок.
Что труднее: заниматься спортом или руководить федерацией?
– В настоящий момент обладаю полным пониманием этого приза – как участник соревнований, так и руководитель. Занимала должность главного тренера сборной, в 2010 году избрана президентом Федерации лыжных гонок России. . – РедБыть спортсменом – это просто. Нет забот кроме тренировок и старта. Если ты нормально готовишься, знаешь свои силы и психологически устойчив, то всё хорошо. Ночью можешь не спать только если есть проблемы: что-то упущено или кто-то заболел. В остальном думаешь только о себе. А когда переживаешь за всех – это совсем другая история. Даже стоять на трассе, когда бегут твои спортсмены, особенно на чемпионате мира или Олимпийских играх, вызывает массу нервов.
У меня свой дом. Детская мечта осуществилась: построил в 1997 году под Москвой. Здесь всегда есть чем заняться – много работы по хозяйству, можно поиграть с ребёнком в бадминтон на улице, прыгать, танцевать. В общем, хорошо. дочь. – РедДогадывается, что карантин, вирус, не собираются уходить… Но представить себе не могу, как бы сложилось всё, если бы оставался дома, как большинство.
Текущие финансовые трудности беспокоят вас?
Я уверена, что всё будет сложнее предыдущего периода. В этой ситуации стараюсь понимать людей, с которыми работаем и надеюсь будем работать: не только Минспорт, но и спонсоры, экипировщики и так далее. Нужно понять друг друга, поддержать… Но я реалистка. Понимаю, что нас ждут трудные времена.
