Двадцать лет назад на мировом чемпионате по биатлону в Поклюке Россия победила в общем зачёте, завоевав три золотые медали. Две из них принесла Павел Ростовцев, победивший в спринте и преследовании.
В российской истории биатлон представил этот уникальный случай – спортсмен выиграл более одного индивидуального заезда на самом престижном соревновании.
Представлены многочисленные неразкрытые аспекты деятельности Ростовцева: тайны скоростных лыж, конфликт с Рафаэлем Пуаре и резкое снижение уровня тестостерона в течение двух суток.
***
За год до Поклюки спортсмен завоевал три личные серебряные награды на чемпионате мира, но не жалел о том, что остался без побед. Любая медаль с ЧМ – успех; учитывая выступавшее поколение, спортсмен прекрасно это понимал.
Находить себя среди таких выдающихся спортсменов, как Бьорндален, Андресен, Ханеволд, Фишер, Грос и Пуар, — большая честь.
Бег вдоль берега водоема и удачные показатели на электронных часах.
Как и в любой сезон, главным стартом являлся чемпионат мира, однако готовились также и к первым этапам. Не существовало намерения: сегодня отработаем меньше, а потом наверстаем. Да, тренеры составляли план тренировок, но ничем не пренебрегали до Поклюки.
Перед Чемпионатом мира собрались в Антхольце (Италия), где проходил и последний этап. В том году было запланировано несколько горных сборов, чтобы провести необходимое количество дней на высоте. Затем планировался спуск из Антхольца в Блед (город рядом с Поклюком) и первый старт через 8-9 дней после адаптации к высоте.
Прибыли, разместились в отеле на берегу озера Блед. До старта пара дней, традиционная вечерняя пробежка, кружок в 5-6 километров – буквально озеро обойти. И каждый год вокруг этого озера бегаешь, с одним и тем же напряжением – естественно, не перегружаясь. В тот раз бегу и чувствую: ноги хорошие, пружинистые, легко бегу, получаю удовольствие.
Я прибежал и увидел, что времени осталось совсем немного – гораздо меньше, чем обычно. Это стало тревожным сигналом: возможно, у меня уже есть форма.
Второй сигнал был более символическим. За сезон команда преподнесла мне на день рождения весы. Я ставил их в душевую и рядом вешал листочек для записи веса утром и вечером. В день спринта проснулся – 77,7 кг – записал. Хороший знак.
Лыжи: вековечная история символа времени, раскрывающая секреты достижения максимальной скорости.
Лыжные гонки проходили отлично, но более интересно то, каким образом это было возможно.
Необходимо осознавать сложившуюся ситуацию: у нас имелось ограниченное количество ресурсов, а технологии сервисных бригад не были так продвинуты. В команде присутствовали специалисты по лыжам, однако их численность и квалификация не сравнятся с нынешним уровнем.
У нас имелся опыт и знания о том, что в Антхольце готовят шлифты, которые стоит попробовать где-то еще – и возможно это получится. По поводу Поклюки у меня таких знаний и контактов нет. Я отлично помню момент: отбежав этап, пошел со своими лыжами в сервис-центр. Обычный домик наверху, обычный сервис, который ухаживает за лыжами туристов.
Пожелание памяти специалисту Кристофу – с ним беседовал, предоставил несколько пар обуви для обновления шлифтов.
Это личная услуга: приехал и оплатил по договоренности.
Двадцать лет прошло – возможно, звучат слова устаревшими; может быть, сегодня такие действия не приемлемы. Но тогда было иначе: спортсмены искали и анализировали места, где можно делать шлифты. И имели набор для разных погодных условий и снега – вдруг поедут.
Кристоф изготовил один шлейф для морозного снега и твердой трассы – в Поклюке было холодно, и я опробовал эту пару за день до спринта. Лыжи ехали хорошо, поэтому утром в день гонки их включили в пул тестирования. Я выбрал именно эти лыжи, а сервис очень хорошо их подготовил: они вывезли к золоту. Даже помню номер шлифта: 10/2.
На финише меня поздравлял Готлиб Ташлер – итальянец, руководивший IBU. Я ему сказал: вот видишь, бежал на структуре, которую 2-3 недели назад в Антхольце сделал Кристоф. Ташлер сразу достал телефон, набрал Кристофу и передал мне трубку – я тепло поблагодарил его.
С тех пор каждое моё посещение Антхольца сопровождалось встречей с Кристофом и праздником: ведь он охотник и даже дарил колбасу своего приготовления.
Множество факторов зависит от личных связей. Слушая спортсмена, жалующегося на лыжи, думаю: а сколько усилий затратил лично он, чтобы их привести в порядок? С кем пообщался? Кто его партнеры? Это творческий процесс, и одним из моментов являются контакты не только с представителями фирм (я всегда поддерживал связь с «Фишером»), но и с мастерами, например, Кристофом.
Преследование следующего дня прошло на другой паре. Погода изменилась: стало значительно теплее, чем в спринте.
Где такое быстрое время на финишном заезде взялось?
Уходил от стойки, имея 13-14 секунд запаса перед Рене Катаринусси, привез 46. Просто полный газ на финишном круге: лупил и лупил со всей силы – самочувствие позволяло. По-моему, еще немного повезло: встретился на последнем круге с одним из быстрых норвежцев.
После финиша не волновался – знал, что на трассе выложился по максимуму, лыжи хорошие, стрелял быстро и точно. Осталось дождаться результатов соперников, выступающих позже.
Я не помню момента, когда осознал победу – меня начали поздравлять постепенно. 4 февраля день рождения мамы – тогда я позвонил и поздравил её: «Мама, вот тебе подарок». В ноябре у неё случился инсульт, сейчас она себя плохо чувствует. Желаю ей здоровья.
Вечером ни каких торжеств не было — возможно, на ужине что-то сказали, но только это. Завтра преследование.
Я осознавал, что больше такой возможности представиться не может: 46 секунд отделяли меня от второго места, а главные конкуренты, превосходящие меня силой (Бьорндален, Фишер, Пуаре), находились ещё далее.
После спринта ехал со стадиона вниз и думал: забудем мысли о победе, сразу готовимся к пасьюту. Чемпионом мира стал сегодня, завтра никак не поможет – ноги быстрее не побегут, стрелять легче не станет. Гонка прошла, забываем, позднее порадуемся: с этой установкой провел сутки.
Третий рубеж прошел неудачно – два промаха. Пуаре опередил на пятнадцать-двадцать секунд. Не думал ни о золоте упущенном, ни о серебре как таковом. Как только начинаешь считать варианты, гонка заканчивается. Если стрелять не в мишень, а в медаль – всё.
На последнем рубеже я чувствовал промах Рафаэля – по звуку мишени или вздоху. Но не отреагировал – концентрировался только на своих действиях: это его гонка, а моя – стрельба на втором щите.
На последнем круге соперник немного отстал, но быстро сократил дистанцию, и теперь требовалось принимать решение. Тренеры сообщили, что остальные далеко позади, прессинга нет. Получив эту информацию, я думал: Рафаэль начнет атаку на сложном подъеме. Если будем разбираться там, то до него нужно идти с запасом.
Чтобы управлять скоростью и немного сбавлять темп Рафаэлю на резких поворотах, я вышел вперед.
В начале стартового толчка он пошел вперед и попытался сделать рывок. Мне нужно было держаться рядом, ведь шансы были у него: дистанция ему удобна, а вес меньше, но у меня сильнее финишное ускорение.
Первая атака состоялась в гору: я остался – возможно, противник отошел на пару шагов. Но я был уверен, что на спуске его догоню.
Трассу сделали так, что был общий участок в 200 метров за трибунами, где мы пересекались с отстающими участниками, уходящими с последнего рубежа на финишный круг. Наш Андрей Прокунин был среди них, и я понимал, что сейчас Рафаэль и я начнём борьбу за лидерство – наша скорость была большой. Я кричал не то, чтобы «Андрей — не Андрей», а что-то типа «хэй-хэй-хэй».
Андрей начал поднимать палки, пропуская их, и мы приступили к последнему ускорению. В тот момент я ощутил, что Рафаэлю уже не под силу управлять ситуацией.
На финише праздновал: махал руками, кричал. Знал, что гонка далека от идеальной, последний круг был сложным психологически, нужно было продумывать тактику. Да, радовался, золото в такой гонке – реально круто, чего не радоваться?
Изменение уровня тестостерона за два соревнования.
В команде проводились срез биохимических анализов утром перед спринтом и вечером после пасьюта, чтобы оценить нагрузку и состояние участников. Существовал показатель – тестостерон. По шкалам или единицам измерения (методики разные) норма для мужчин составляла от 10 до 40 — могу немного ошибаться, но примерно так.
Считаю, данный уровень отображает твою загруженность и процесс восстановления.
Утром перед спринтом показатель составлял 38 единиц, то есть был на границе восстановленного организма. Каким же был уровень вечером после пасьюта? 3 – полная вытопка, все отдал в двух гонках. Два следующих дня были отведены на восстановление: и даже в выходной, после пасьюта, не вставал на лыжи – лишь прогулялся два часа на стадионе, чтобы не терять высоту.
szkoda, индивидуалка не сложилась – два промаха на последнем рубеже, восьмое место. В принципе, опять же говорит об очень хорошей подводке, но стрельбой не справился. Двадцать лет спустя не помню почему, но знаю, что это был еще один хороший шанс.
Нам жаль результат эстафеты – все допустили ошибки, заняв четвёртое место.
***
В финальный день чемпионата мира у нас состоялся ужин в замке на вершине горы, к нам приехал губернатор ХМАО Филиппенко. Всё было красиво оформлено, мы подводили итоги, хотя были расстроены результатами эстафеты.
Прилетев на следующий день в Москву, я почувствовал: пора праздновать, но радости нет, всё так выхолощено.
***
P.S. Между Павлом Ростовцевым и биатлонной командой «Матч ТВ» возникли трудности, поэтому его имя не звучит в репортажах, а о его прошлых достижениях с большой вероятностью забудут уже через этот чемпионат мира.
Казалось бы, лучшего повода и не придумаешь.
