Варвара Солтаганова, бывшая российская биатлонистка из Мурманской области, не добилась значительных успехов, даже на внутреннем соревновательном уровне.
После биатлона Солтаганова выбрала необычный путь для молодых спортсменов, заканчивающих карьеру. Переехала в Норвегию, училась в институте спорта (Norges idrettshøgskole) и получила диплом, оформив его на основе интервью с российскими и норвежскими биатлонистами.
Солтаганова продолжает работать тренером как на клубном уровне, так и в Федерации биатлона Норвегии, сотрудничая и с Россией.
Мы пообщались с девушкой, которая может быть полезна для развития биатлона.
***
– Как, с кем и когда вы соревновались в России?
С тринадцати-четырнадцати до девятнадцати лет занималась биатлоном в Мурманске. Переехав в Норвегию, оставила этот вид спорта. Предшествовало этому фигурное катание, но травма колена привела к выбору менее травматичного вида деятельности.
В биатлоне звездой не являлась: выступала неплохо за область, пару раз побеждала на Северо-Западе. При участии сибирских регионов серьёзных результатов не достигала – прямой конкуренции лидерам на Чемпионатах России не представляла. Если попадала в топ-20, уже радовалась.
По возрасту со мной выступала Кристина Резцова. Я присутствовала на «Празднике севера» в Мурманске, где Кристина вышла на старт в нижнем белье поверх комбинезона. На соревнованиях пересекалась с Поршневым и Стрельцовым, но лично их не знала. Знаю Настю Егорову – тоже из Мурманска, старше меня на два года.
– Закончили из-за переезда или это не связано?
В 2015 году я планировал переехать в Норвегию по студенческой визе и продолжить занятия.
Я приехала на учебу по студенческой визе. Чтобы не потерять визу, нужно учиться хорошо. Уже там я поняла, насколько это сложно: университет достаточно престижный, и удержаться непросто. К тому же обучение ведется на норвежском языке, поэтому первые полтора-два года были особенно трудными.
Потом пришлось ограничивать себя: учеба плюс работа, времени на спорт не хватало. Биатлон отошел на второй план, ведь проводить две тренировки в день было невозможно, приходилось выбирать одно из двух. Не сложилась спортивная карьера, и я об этом нисколько не жалею — так бывает у подавляющего большинства.
Что послужило причиной желания переехать в Норвегию?
С детства мечтала учиться за границей, даже варианты в России не рассматривала. Выбирала страны, где предлагают качественное образование по специальности «Спортивное менеджмент». Уже тогда колебалась между спортом и бизнесом, а когда поняла, что можно совместить оба направления в одном образовании, то сомнений не было никаких. Проблем с выбором профессии не возникало.
В качестве альтернатив Норвегии рассматривались Канада и Германия. Как фанат биатлона и лыж, путешествие в Норвегию было естественным выбором. Бесплатное образование в этой стране – ценное преимущество для семьи со средним достатком. Таким образом, Норвегия стала идеальным вариантом по ряду причин: финансовые возможности, уровень образования, развитие лыжных видов спорта.
В Норвегии обучение платное не является, однако для въезда требуется определённая сумма денег на банковском счёте.
– В подтверждении заявления нужно иметь сумму свыше десяти тысяч евро. Семья вместе накопила эту сумму. При оформлении визы в Норвегии я предъявила её, а потом… оБольшая часть оказалась отправлена обратно. Возможно, так действовать не следует — метод хоть и не запрещённый, но изобретательный.
Обучение строгое, особенно для приезжих: необходимо реально учиться и сдавать экзамены. Без успешного сдачи – никаких льгот или поблажек, визу просто не продлевают, и приходится уезжать. В то же время, обладающие способностями получают множество возможностей: бесплатное обучение в престижном университете другого конца света по программе обмена, участие в интересных проектах, получение призов за отличные академические результаты.
Университет проводит масштабное исследование? Став студентом с отличной учёбой, можно принять участие. Например, можно работать помощником профессора, как делала я. Моя степень бакалавра я получила в Норвегии, а … оБольшую часть магистратуры окончила в Оттаве (Канада): её факультет Sports Management – один из лучших в мире. Диплом писала в Норвегии.
***
– Кем вы работали параллельно с учебой?
В первый год работала тренером-инструктором по лыжам. Пришла в клуб LYN возле университета, где меня беседовал и принимал на работу Эйрик Мюр Носсум (сейчас тренер сборной Норвегии по лыжам – Sports.ru).
Необходимо понимать, что речь идет о работе с детьми, а не взрослыми спортсменами. Если ты нормальный человек и умеешь хорошо кататься на лыжах, то получить такую работу можно без проблем. В этой сфере нет строгих требований к квалификации и аттестации. Конечно, проведут проверку через полицию и пообщаются с тобой.
Вместе с другим наставником я отвечала за группу из тридцати двенадцатилетних девушек два года. Позже ещё год занималась конькобежным спортом с взрослыми.
– Как устроен такой клуб? Что касается графика работы, оплаты труда и руководства?
Я получала зарплату, но некоторые клубы могут тренировать родители без специального образования. Во многих вещах трудятся добровольцы, в том числе и руководители клубов. Меня удивило управление норвежскими клубами.
В России в школе, где я занималась, администрация насчитывала около десяти человек, кроме тренеров по договорам. В Норвегии клубы возглавляют добровольцы – в основном родители детей, которые тренируются. Монтируют снежные пушки, готовят трассы на ратраках, красили стрельбища, организуют соревнования – все энтузиазмом. В крупных клубах всё же есть один или несколько человек по договорам, но обычно не полный рабочий день – лидер клуба, помощник, тренеры.
Дважды или три раза в неделю занималась спортом из-за учёбы в университете. Не помню заработок сначала; сейчас получаю 600 крон за тренировку длительностью полтора часа (около 5,3 тысячи рублей – Sports.ru). Работаю тренером по биатлону в клубе уже третий год.
– На какие деньги существуют клубы?
Частично финансирование происходит за счет налоговых денег. Частично — за счет выигрышей от лотерей: в Норвегии государство монополизировало розыгрыши и лотереи; 60 процентов доходов от лотереи направляются на спорт, а 40 процентов — на искусство.
Клуб наподобие предприятия генерирует прибыль: сдает в аренду помещения, организует корпоративы и реализует различные идеи. Возможен вариант продажи туалетной бумаги. Каким бы абсурдным это ни казалось, многие клубы действительно ее продают – по завышенной цене; а люди приобретают ее для поддержки клуба.
Конечно, есть годовые взносы: часть идёт на содержание клуба, небольшая — на федерацию. С точными суммами не буду делиться, но всё вполне разумное.
Где взять знания для работы тренером по биатлону, если раньше тренировали детей в лыжной секции?
Вначале обучения детей катанию на лыжах применяла знания полученные в университете. После того как стала инструктором по технике, прошла курс в клубе.
В клубы приходят лучшие эксперты в своей области, их нанимают для передачи знаний молодым инструкторам. Может быть, вы знаете Аудена Свартдала? Лучший специалист по коньковому ходу во всей Норвегии. Работал с Бьорндаленом, со сборными, это суперспец по технике. Плюс есть специальные пособия для обучения.
В данном месте доступны различные уровни тренерского образования, которые не требуют обучения в вузе. Каждая федерация устанавливает собственную систему подготовки специалистов, например, в биатлоне насчитывается четыре уровня.
Начинала я, естественно, без уровня подготовки. Нужно было подготовиться, изучить биатлонные понятия, термины. В это время вышла известная норвежская книга «Лестница развития» для лыжного спорта.
По имеющимся у меня сведениям, Россия пыталась перевести его, но не слишком удачно – смысл потерялся. Сначала я изучала эту книгу по собственному желанию из интереса. Постепенно начала посещать курсы, сначала получила первый уровень, затем второй, в прошлом году сдала на третий.
Какие условия нужны для достижения таких высот?
Для прохождения первого уровня необходимо изучить 45 часов теории и отработать 45 часов практики в клубе. Практика предполагает около 30 тренировок, после которых клуб подтвердит вашу практическую подготовку.
Переходя на третий уровень обучения, первым шагом становятся курсы в Лиллехаммере. На протяжении недели присутствуют специалисты и тренеры, работающие с сборными командами.
Далее следует домашнее испытание. Тебе предоставляют задание, на выполнение которого у тебя есть два месяца. Перед тобой представлен кейс: теоретический спортсмен. Ты должен составить для него план, преодолевая его теоретические трудности. План на год, план на период, план нескольких тренировок в каждом периоде сезона. Все это проверяют, и если все выполнено хорошо, то ты успешно сдал испытание.
Уровни соответствуют возрастным группам. Первый уровень – дети до четырнадцати лет, второй – от четырнадцати до шестнадцати. Третий – от шестнадцати до восемнадцати. Четвёртый уровень – тренеры биатлонной гимназии или частных команд.
Я работаю в администрации федерации норвежского биатлона и знаю, что хотят структурировать четвертую ступень. Сейчас много способов получить высшее тренерское образование, а хотят структуру четче – чтобы был больший контроль над тем, что конкретно тренер усвоил.
***
Вы изучали спортивный менеджмент, но диплом выдано по теме биологически активных добавок и разрешенных спортивных препаратов. Похоже, это ближе к медицине, чем к менеджменту.
Факультет носит название «Спорт и социология», по английски — Department of Sport and Social Sciences.
В дипломе актуален социологический взгляд на использование препаратов. Я не медик, не биохимик, не разбираюсь в составах лекарств, а рассматриваю их применение с точки зрения социологии. Изучала культуру в юниорских командах России и Норвегии, нормы в коллективах, то, что влияет на спортсменов – весь этот анализ проводится через призму социологии.
Тема диплома – не допинг, а разрешенные препараты, хотя эта тема связана с допингом. В бакалавриате работа была по антидопингу, но с юридической точки зрения: спортивное право. За работу получила приз от норвежской антидопинговой организации, что сильно воодушевило и заставило рассматривать тему антидопинга и фармакологии на уровне магистратуры.
– С кем именно вы общались для диплома?
— Здесь требуется осторожность. При написании такого материала важно соблюдать конфиденциальность участников, поэтому без имён. Я обращалась к федерациям и тренерам Норвегии и России. С их согласия можно будет брать интервью у спортсменов.
В сезоне-2019/20 вела беседы с юниорскими сборными Норвегии и России.
Интервью имели полуструктурированный формат: вопросы задавались по схеме, но при возникновении интересной темы допускалась свобода от нее.
С каждой стороны было по пять спортсменов, каждое интервью длилось полтора часа и проходило очно. В Норвегии пришлось съездить в другой регион для встречи с командой. Для беседы со сборной России поехала на их сборы за границу – место проведения не буду озвучивать.
Изначально планировалось сосредоточиться на норвежских спортсменях из-за связи проекта с норвежским университетом, однако появилась мысль о привлечении российских спортсменов, и куратор Сигмунд Лоланд высказал поддержку этому замыслу.
– О чем спрашивали?
В ходе беседы поднимались вопросы разрешенных лекарств и добавок – какие применяются, зачем, откуда берётся информация о препаратах. Также обсуждался допинг.
– Есть ли какие-то выводы?
Я подчеркну, что исследование проводилось качественным методом, а не количественным. Анализировались две команды, а не все спортсмены из Норвегии и России. Разница между ними весьма очевидна.
Спортсмены из Норвегии с осторожностью относятся к применению биологически активных добавок. Могут принимать рыбий жир, витамин D, витамин C, если это продаётся только в норвежских аптеках. Всё остальное – изотоники или гели – не рассматривается как дополнение. Но норвежцы боятся других добавок, например, стимулирующих.
В интервью все норвежцы выражали опасения по поводу загрязнения добавок запрещенными препаратами, на это никто не застрахован.
Эта предусмотрительность очень заметна: они никогда не закажут через интернет, даже в соседней Швеции боятся что-то купить. Только аптека, только Норвегия и только по назначению врача.
Лекарства в Норвегии приобретаются исключительно по назначению врача. Электронный рецепт выдаётся лишь индивидуально и не подлежит подделке.
При астме ее часто обнаруживают в раннем детстве и с этих лет обычно есть рецепт на лекарства. В отличие от России, фармакологию применяют для лечения или компенсации болезни, но не для достижения лучших результатов. Добавки также всегда назначены. У спортсменов постоянно анализируют биохимию крови. Если обнаруживается недостаток чего-либо, пытаются компенсировать питанием. Если даже через питание недостаток не устраняется – возможно, переходят на добавки.
Забавно, все норвежцы отвечали одинаково. К пятому интервью я точно знала, какой будет ответ. У них очень строгие правила: что можно, что нельзя, и как вести себя в определенной ситуации – нормы команды чётко прописаны.
– С российской командой по-другому?
Спортсмены открыты к экспериментам с добавками, кто-то заказывает их онлайн – в Америке, в Японии. Часто говорят: друг посоветовал, и я заказал. Или: зашел к приятелю, увидел упаковки, тоже захотел попробовать. В основном спортсмены старались не покупать добавки в России – ждали заграничного сбора для покупки качественных.
Я не увидела осознанности по части рисков, хотя повторю: речь идёт о разрешённых препаратах, а не о допинге. Норвежским спортсменам промыли мозги, а российским спортсменов меньше осведомлены о рисках приёма БАДов.
Норвежцы считают добавки чем-то необовдимым, дополнением к обычному рациону питания, которое скорее действует по принципу плацебо. Знают норвежцы и то, что эффективность большей части добавок не подтверждена наукой.
Российские спортсмены, с которыми я беседовала, убеждены, что употребление БАДов и разрешенной фармакологии – необходимый элемент спортивных высот.
Мне рассказывали, что мы расходуем много энергии, сильно перегружаем организм, и нам нужны дополнительные витамины, минералы из-за чего приходится принимать добавки. Российские спортсмены также говорили о применении различных стимулирующих средств: л-карнитин, кофеин перед соревнованиями – то, что повышает уровень энергии. В общем, это попытка максимально использовать потенциал тела с помощью разрешенных добавок.
В спортивной медицине действовал достаточно либеральный подход. Все спортсмены получали от врача набор лекарств с указаниями: перед сбором принять то, после – другое, при гипоксии – это, для очистки печени – другое, не забывать принимать добавки. Запрещенных препаратов не было, претензий быть не могло. Тем не менее сама логика постоянного приема чего-то присутствовала.
– Как спортсменка по биатлону из России, вы также относились к разрешённым добавлкам таким образом?
Да, это кошмар. Помню себя… Было глупо, совсем не осознавала рисков. Приезжаешь на большие состязания, там палатки или лотки. В одном и том же лотке лыжные ботинки, палки, добавки неизвестного происхождения.
К этому я относилась спокойно. Давай попробуем, на этот раз возьмем этот пакетик. Тренер не возражал.
– Чем оправдывается ваше чувство стыда, если препараты легальны?
Стыдно не за то, а за наивность. Увидел яркую упаковку и подумал: «Ладно, выпью волшебное снадобье, оно мне поможет на соревнованиях». Это безответственно по отношению к здоровью, опасно с точки зрения допинга – эта индустрия плохо регулирована. Есть много исследований об этом; норвежское исследование показало, что четверть стимулирующих добавок, продающихся в открытом доступе, содержит запрещенные ингредиенты.
Сам подход представляет собой постоянное принятие чего-либо, опасного, подтверждённого многими исследованиями. В научных работах связь легальных препаратов и допинга названа «gateway theory of doping».
В 2015 году Сьюзан Бэкхаус и соавторы подготовили для WADA отчет, демонстрирующий связь приема БАДов и разрешенных медикаментов с риском употребления допинга в будущем. Нельзя утверждать, что прием одного ведёт к другому, однако культура потребления разрешенных веществ может способствовать развитию культуры допинга. Многочисленные новые исследования, в основном посвященные велоспорту, вновь и вновь подтверждают эту связь.
На уровне логики и привычки действует принцип: если что-то даёт наилучший результат, то можно пробовать новое. По этой причине Норвегия стремится ликвидировать культуру использования биодобавок.
На фотографии Петтер Нортуг стоит на кухне среди множества банок с лекарствами.
– Норвежцы не белые и не пушистые, это я понимаю. Я опросила десять человек из двух сборных. Ничего не могу сказать по этому фото Нортуга. Нортуг рекламировал и рекламирует энергетик. Какой нормальный спортсмен будет пить этот напиток перед тренировками? И вообще, он недавно попался на наркотиках и скоро сядет в тюрьму, поэтому он не лучший пример для подражания в плане приема различных веществ, будь то БАДы или что-то еще.
В разговорах с молодыми спортсменами о допинге замечали ли разную точку зрения у разных команд?
Норвежские и российские юниоры считают спорт чистым как на национальном, так и на международном уровнях. Многие полагают, что всех нарушителей уже выявили. Юноши из России согласны с этим мнением в отношении международных соревнований. По их мнению, принимать какие-либо меры сейчас было бы бессмысленно, ведь все равно поймают нарушителей.
Российские ребята полагают, что юниорский спорт на национальном уровне чист. В отношении взрослых же у части наблюдается сомнение: возможно, что-то подозрительное происходит на отборочных соревнованиях, но это не точно. Никто никого не обвиняет.
Российские юниоры верят, что спорт развивается в правильном направлении, становясь всё более чистым. Возможно, это связано с тем, что уходит поколение тренеров, более благосклонных к допингу, и вместе с ним – старые взгляды.
***
– Не планировали опубликовать ваш диплом?
Работа состоит из 120 страниц. Для публикации в международном журнале её нужно сократить до научной статьи – примерно 15 страниц. Научный руководитель давно просит сделать это, так как работа необычна и представляет собой сравнительное исследование. Но студенческая леность никто не отменял. Возможно, этим займусь летом.
Меня останавливает мысль о том, чтобы представить российских спортсменов в негативном ключе. В их ответах нет ничего плохого: запрещённые препараты не употребляют – и вообще, по пяти ответам делать выводы преждевременно.
Два различных подхода были выявлены среди спортсменов двух команд: в России — либеральный и открытый, в Норвегии — закрытый и осторожный.
Публикация статьи может быть слишком общей и представить Россию неблагоприятно. Такой подход может привести к недопониманию, ведь не хочется давать негативные оценки российскому спорту. Будущее связно с работой там, поэтому важно избегать действий, которые могут помешать этому.
– Кем себя можете представить в России?
Интересует работа в области тренерского образования, считаю, что здесь есть большая возможность для роста.
В настоящее время ты поступаешь в университет, получаешь диплом и можешь заниматься тренерской деятельностью без подтверждения квалификации по конкретному виду спорта. Все тренируют так, как умеют. Однако, тренерского образования в рамках федерации не существует – отсутствует единая структура для развития спортсменов с детского возраста до юниорского.
Это окажет воздействие прежде всего на массовый спорт, на гармоничное и здоровое развитие детей. По собственному опыту могу сказать, что некоторые тренеры в раннем возрасте могут перегружать воспитанников тренировками (скорее всего, ненароком, по незнанию). Плюс дети учились бы правильно стрелять с самого начала, чтобы потом не переучиваться, если хотят заниматься профессионально. Система тренерского образования также повлияет на спорт высших достижений – конечно, не сразу, но через годы.
– Кроме клуба вы где-то работаете?
– Тренируюсь всего пару раз в неделю, ради интереса, это не основная работа. Работаю в норвежской федерации биатлона, занимаюсь образованием тренеров, с подростками. Должность – спортивный консультант. Скоро у нас начнутся сборы – не привычного для России формата, а на 2-3 дня – таких сборов много по всей стране. Буду работать на сборах, помогать с организацией, проводить лекции.
Продолжаю работать с материалами для тренерских курсов. Например, разрабатываю контент для YouTube-канала федерации, который предоставляет советы по тренировкам. Моя задача — развитие компетенции в массовом биатлоне.
Мне часто помогают мудрыми советами Павел Спиридонов, тренер молодежной сборной России.
– Будете ехать в Россию, если вас туда пригласят в скором времени?
В Норвегии еще два-три года хочется трудиться. Образование полезно, но опыт ценнее: глубже хочу понять норвежский биатлон, потрудиться в этой среде. Что дальше – увидим. Все происходит через связи: возможно, встречусь с кем-то, где-то представится случай.
Тренировки на профессиональном уровне меня не интересуют, с детства. Теперь занимаюсь подростки просто ради удовольствия, ведь это интересно. Административная работа мне ближе.
