Эдуард Сорокин, ИА «Стадион»Начало интервью…Расскажете ли Вы о своей спортивной карьере? За девять лет в сборной России до нынешнего сезона Вам не удавалось одержать победу ни в одной индивидуальной гонке. В этом сезоне сначала на третьем этапе Кубка мира, а затем на Олимпиаде последовала победа. Как говорится в поговорке: «Не было ни гроша, да вдруг алтын». Как Вы перешли из одного состояния в другое? Где проходит граница между ними?
Граница прошла в голове. До Олимпиады в почти 135 индивидуальных кубковых гонках первое место я одержала только один раз. Второе место показала одиннадцать раз. Мысль о том, что я — вечно вторая, долгое время грызла меня изнутри. Тихонов, Фатьянов, Зуев, плюс весь Новосибирск и весь Челябинск коллективно вытаскивали этот гвоздь из моего сознания, настраивая меня только на победу.
Прошу прощения за вмешательство. Тихонов и Фатьянов — знаменитые спортсмены в мире биатлона. Что касается Зуева, то его мало кто знает.
Игорь Зуев — мой гражданский муж. Раньше был летчиком-испытателем. Игорь, пожалуй, ещё больше меня избегает публичности. Ему не нравится, когда я называю его среди тех, кому обязана своим успехом в Турине.
Продолжите о границе, которая проходит в голове.
В какой-то момент я поняла, что гонку нужно продумывать заранее. Для себя сама вывела математическую формулу прохождения дистанции. то, что у меня получилось в минувшем декабре в Осрбли, я повторила на Олимпиаде. Когда на Играх-2006 вышла на старт пятнадцатикилометровой гонки, знала, как её бежать, чтобы показать лучшее время.
Ваши познания базируются на самостоятельных исследованиях, или упомянутая вами математика служит лишь декоративным элементом?
Излишне хвастаться собой неловко, но я – выпускница магистратуры и аспирантуры Челябинского государственного университета физической культуры. В последней защитила диссертацию по функциональной подготовке спортсменов.
Иногда кажется, будто во время бега по дистанции человек ничего и никого не слышит. Например, на Играх в Солт-Лейк-Сити мой коллега из Челябинска и я кричали так сильно, когда проходил ваш этап эстафеты, что сорвали голоса. Однако мне показалось, будто вы нас не слышали.
Не так. Я слышу всё, каждое слово. Сразу же голова начинает анализировать эту информацию. Сейчас, когда разработала формулу индивидуальной гонки, анализ ситуации на бегу носит системный характер. Бежать и не о чём не думать – я не умею. Что касается эстафеты в Солт-Лейк-Сити, где команда завоевала бронзу, этап, который там бежала, до сих пор остаётся главной гонкой жизни. Вышла на дистанцию седьмой, а передала эстафету третьей. Всем, кто тогда верил, и всем, кто верил на Олимпиаде в Турине – благодарна до земли.
-А что происходит с вами во время стрельбы?
В этих моментах я погружаюсь в себя до конца. Часто голова опустевает, нет никаких звуков. Только после последнего выстрела в голове будто бы происходит щелчок, и возвращается слышимость трибун. Стоит заметить, что полное отключение длится лишь несколько секунд.
Ваше присутствие на стрельбище часто приводит к ошибкам соперницы, если та приходит одновременно с вами.
Не скажу, что это мой самый удачный номер, но много раз он приводил меня к победе. Подходя к стрельбище, крепко держась за спиной соперницы, я никогда не выхожу вперед. Но на огневом рубеже первым начинаю стрелять. Психологически это имеет большое значение. В большинстве случаев противники нервничают и начинают ошибаться.
Все знают о ваших самонаказаниях — сто отжиманий за каждый промах во время стрельбы на тренировке. С такой силой воли вам нужен психолог? И если да, то чья поддержка будет вам наиболее важна?
Лучший психолог – это я сама. Потом, конечно, Фатьянов.
В течение нескольких лет он не видел меня в действии, то есть на дистанции и на стрельбище. На первой же тренировке, которая состоялась за полгода до начала Игр в Турине, Виталий Николаевич сказал, что, по его мнению, я в великолепной форме. Затем вносил коррективы в ход моей подготовки, например, постоянно напоминал, чтобы при стрельбе провожала пулю глазами. Но одновременно с этим настраивал меня только на победу.
Зуев помог мне сформировать психологию победителя. Повторяю, ему не нравится, когда о нём говорят.
Тихонов всегда веря в меня.
Расскажите, пожалуйста, о значении Фатьянова в вашем спортивном пути. Известно, что взаимоотношения с наставниками российской сборной не всегда были простыми для вас.
Десять лет назад, в сборной страны моим тренером был Валентин Николаевич Задонский, а старшим тренером – Виталий Николаевич Фатьянов. Через три года Фатьянов ушел в бизнес, став директором новосибирского филиала «Газкомплектимпэкс» ОАО «Газпром». Затем Задонский тоже сменил амплуа и начал тренировать молодых лыжниц. Я осталась на попечении тренеров сборной, но не находила с ними общего языка. Я понимала, что их предложения мне не подходят, а они пытались меня переубедить в обратном. С каждым годом я всё больше ощущала неудовлетворение — делала все правильно, но качественный скачок отсутствовал. Я поняла, что нужно резко изменить тренировочный процесс. За год до Турина попросилась к Виталию Николаевичу. Он был ошеломлен: «Светлана, это же другая работа! Не надо мне этого совсем!». Он долго сопротивлялся, но мои доводы его не убеждали. Наконец, я пригрозила: «Виталий Николаевич, если вы не будете со мной работать, брошу биатлон. Второе место больше не устраивает». Зуев подключился и, немного сопротивляясь, всё-таки согласился: «Ладно, я тебе помогу».
Без доброжелательного отношения «Газпрома» к ситуации у меня ничего бы не получилось. Виталия Николаевича систематически отпускали ко мне. Он постоянно мотался из Новосибирска на этапы Кубка мира и на тренировочные сборы команды. Расскажу один случай. За две недели до Олимпиады, когда мы уже были в Италии, вдруг звонок Фатьянову из Новосибирска – надо срочно подписать в Москве бумаги. А я только-только оправилась от простуды и каждая тренировка очень важна. Но делать нечего. Виталий Николаевич помчался в Москву. Через день прилетел обратно. Думаю, что в мире нет второго такого человека – руководитель процветающего регионального предприятия, подготовивший олимпийскую чемпионку. Вот что бывает, когда душа принадлежит спорту.
Сейчас я осторожно спрашиваю Виталия Николаевича: «Продолжим?». В ответ: «Подумаю». Надеюсь, убедилю.
Изменился ли образ жизни ваших близких после того, как за несколько дней февраля ты перешла от статуса известной спортсменки к статусу олимпийской чемпионки?
Медицинской помощи требуют члены моей семьи из-за перенесенного стресса. Мама, папа и сестра оказались в больницах. Папу уже выписали (22 апреля – прим. Э.С.), мама посещает поликлинику, а сестре необходимо ещё пролежать некоторое время. Все трое лечатся у невропатологов. Журналисты немало постарались, чтобы моим близким далось труднее пережить две мои золотые медали.
-С этого места, пожалуйста, подробней…
Во время Олимпиады папа позвонил и почти заплакал. Газета, которая хвастается самым большим тиражом в стране, написала якобы со слов моих, что я теперь стала богаче на одиннадцать с половиной миллионов.
Многие упрекают меня за то, что я не люблю общаться с журналистами. Считается, что для спортсмена мирового уровня это недопустимо. А искажение фактов и публикация ложной информации почему-то воспринимаются нормально. В нашей семье деньги и богатство никогда не были критерием успеха. Родители всю жизнь работали на заводе: мама — маляром, папа — токарем. В Златоусте их знают как очень скромных людей.
Расскажи, как тебя к спорту привело воспитание отца?
В пять лет болеть было моим любимым занятием. В это время я состояла на учёте в поликлинике. Отец любил кататься на лыжах и, хотя мать это не одобряла, начал приобщать к физкультуре меня. Он привязывал меня к себе верёвкой, и таким лыжным караваном мы передвигались до ближайшей маленькой горки. Там он меня отвязывал и убегал кататься. На обратном пути процедура повторялась. Каждая такая прогулка давалась нам с папой нелегко. Прежде чем мать разрешала нам уйти, мы до блеска отдраивали квартиру или выполняли ещё какое-нибудь её непростое поручение. Каждый раз я помогала отцу, как могла. Папины усилия даром не пропали — в семь лет меня с учёта сняли.
Какая профессия у вашей сестры? Не завидует ли она вашим спортивным достижениям?
Ревности нет! Она гораздо старше меня и с детства относилась ко мне как к дочери. Да, мы никогда не дрались ни разу не поссорились. К спорту отношение у неё никакого, желанием заниматься им никогда не обладала. За меня болеет очень сильно — специально на время Олимпиады взяла отпуск. Работа военнослужащей: уже несколько лет служит по контракту в Чечне. Почему-то сейчас её увольнение перенесли на полгода. Вся семья с нетерпением ждёт окончания срока этого контракта.
Вы тоже в армие служите? Что указано в вашем военном билете?
По окончании Олимпиады меня произвели в майоры. В документе, в строке «должность», указано: инструктор по спорту высшей квалификации Военно-воздушных сил. Место несения службы — г. Самара.
-Военная форма у вас есть?
Может быть, такая форма существует. Вы заставили меня подумать об этом. Нужно уточнить. Впрочем, какую форму имею в виду? В конце концов, иногда зарплату не выплачивают.
Какова причина перехода челябинской спортсменки-лыжницы в команду Новосибирска?
В Челябинске и Златоусте отсутствует биатлон. Без стрельбища невозможно заниматься стрельбой. В Новосибирске я обрела все необходимые для этого условия.
Не обманываете вы? Неужели спортивным руководителям Челябинска стало менее важно ваше постоянное второе место?
— Да нет. Ни малейшего намека на это не было. Губернатор Челябинской области Петр Иванович Сумин всегда ко мне хорошо относился, а после того, как я завоевала две золотые олимпийские медали, стал относиться ещё благосклоннее.
Как вы определяете, что кто-то стал относиться еще лучше? С помощью числовых показателей или оценок качества?
Сумин пообещал построить в области биатлонный стадион моего имени. Уверена, что Петр Иванович выполнит своё обещание. Поначалу рассматривались три варианта: Златоуст, Миасс и Саткинский муниципальный район с национальным парком Зюраткуль. Мое мнение – лучшего места на Южном Урале чем Зюраткуль нет. В этом году я там побывала впервые. Когда увидела озеро (третье по величине в Европе), то, извините за выражение, остолбенела. Красота необыкновенная. Минус один — парк находится в двухстах километрах от Челябинска. Но проект готовлю всячески поддерживать.
Что-то ещё интересует вас? Возможно, есть что-то, о чем вы хотели бы поделиться, но я не создал для этого условия.
Есть мысль. Возможно, знаете, что недавно в Челябинске открыли крытый каток имени Лидии Скобликовой. Мало кто знает, что его построили полностью за счёт областного бюджета.
Центр биатлона под руководством Петра Сумина в Челябинской области будет построен обязательно. Но стадион можно возвести за десять лет, а можно и за пять. Если государство внесёт вклад, то строительство значительно ускорится. Если помощь из федерального бюджета зависит от Росспорта, то мне бы хотелось, чтобы Вячеслав Александрович Фетисов прочитал это интервью.
Эдуард Сорокин, ИА «Стадион»
