Брат был личным шофером маршала Жукова и написал несколько книг воспоминаний. Отец участвовал в автогонках и побеждал в то время, когда большая часть населения не знала о существовании автомобиля – в самом начале XX века. Ученики — лыжники Вячеслав Веденин, Федор Симашов и Юрий Чарковский, биатлонисты Владимир Гундарцев и Александр Тихонов. Друзья и коллеги по тренерскому цеху — Павел Колчин и Александр Привалов.
Ветеран Великой Отечественной войны, участник Парада Победы 1945 года, заслуженный тренер СССР Виктор Николаевич Бучин отметил 95 лет.
Не любя давать интервью, он с удовольствием принимает гостей. В свои 95 лет свободно и с удовольствием читает, но общаться ему тяжело — мешают проблемы со слухом. Когда я появилась в большой московской квартире, где живет Виктор Николаевич с дочерью и взрослым внуком, домочадцы предупредили, что задача мне предстоит не из легких. «Папа у нас воспоминаниями делиться не любит, даже родной внук никак не может его уговорить записать для семейного архива видео с рассказами о жизни».
Через полчаса я убедилась в правдивости слов домочадцев. Рассказ Виктора Николаевича не был живописным, хотя вне официальной беседы он охотно шутил и смеялся, оправдывая репутацию первого весельчака, о которой так часто вспоминают все его ученики.
Четырехкратный олимпийский чемпион Александр Тихонов: «Однажды с Виктором Николаевичем ехали на его «Москвиче-403» из Отепя в Москву. Думал, лопну от смеха, всю дорогу хохотали, чуть живот не надорвал».
Александр Привалов, заслуженный тренер СССР: «С ним веселей ни у кого не было. Коронным номером был представление Чарли Чаплина, эта роль ему очень подходила».
Так встретил меня Виктор Николаевич. Оценил ярко-красное пальто: «Красный цвет – к победе!» За руку проводил к креслу. Подробно рассказал о картинах на стенах и подарках учеников. А как только разговор зашёл о нем самом, стал более сдержан. Ведь этот человек – легенда, чрезвычайно широко известный в узких кругах. Его ученики – это лыжники Вячеслав Веденин, Федор Симашов и Юрий Чарковский, биатлонисты Владимир Гундарцев и Александр Тихонов, его друзья и партнеры по тренерскому цеху — Павел Колчин и Александр Привалов. Что ни имя – глыба. В мире лыжных гонок и биатлона эти люди – легенды, а многие из них известны даже очень далеким от спорта людям. А имя тренера известно меньше – так уж заведено.
В обществе этого человека быстро вспоминаешь, что слова не главное. Люди советской закалки, прошедшие войну, отличаются необыкновенной жизнерадостностью, умением быть счастливыми. Это витает в воздухе и ощущается без всяких слов. Такой была моя бабушка, прожившая 90 лет. Она всегда что-то напевала, всем интересовалась, никогда ни на что не жаловалась и всегда пребывала в отличном расположении духа. Понять это можно. В 4 года оставшись без родителей, в 12 она травмировала ногу, пережила три страшных голода — два в Поволжье в 20 и 30 годы и один после войны в Курске в холодном 1947 году, а к началу войны ей исполнилось всего двадцать лет. Разве могла она огорчаться из-за каких-то житейских пустяков? Люди того поколения гостеприимны и с легкостью открывают свой дом, сердце и даже кошелёк всем нуждающимся в помощи. И в доме Виктора Николаевича это сразу чувствуется. Хотя квартира не та, где жили его ученики, но дух тот же. Книги на полках, медали и кубки, картины и фото – подарки учеников и родного «Динамо» к юбилею. Вон та книга написана братом, а вот в этом альбоме — фотографии родителей, ещё дореволюционные.
Открыв альбом, вы сразу видите красивую пару в нетипичных нарядах.
Родители, 1895 год
Ваш отец был автогонщиком, участвовал в соревнованиях, в частности во Франции. К какому сословию он принадлежал, был ли он дворянином?
Николай Борисович был гонщиком и в 1913 году выиграл гонку Москва-Париж, стартовавшую на Красной площади. За победу царь подарил ему золотой рожок с бриллиантами – гудок. Два кубка парные. Потом в голодные годы мама их продала. Вопреки распространенному мнению о том, что только знатные и богатые могли добиться успеха до революции, наш отец не был ни знатным, ни богатым. У нас есть свидетельство о браке, где написано: крестьянин Бучин женился на мещанке Роскиной. Так что происхождение у него было самого простого, не знатного. Но поскольку он фанатично увлекался автомобилями и гонками, стал водителем. Причем учился в Германии. После революции остался водителем и даже возил начальников ЧК. В его семье было пятеро детей: Сергей, Алексей, Александр, Виктор и младшая сестра Зина. Сергей был мастером спорта и неоднократным чемпионом СССР по автогонкам, а на мотоциклах гоняли все. Брат Александр был водителем у маршала Жукова, за это был репрессирован. Написал несколько книг воспоминаний о войне.
— Как прошло ваше
детство?
Детство прошло под знаменами пионерской организации МВД и КГБ «Юный динамовец». У меня членский билет номер два. Из 95 лет жизни почти 90 пришлось на «Динамо». Родился и вырос в Москве, с пеленок стали спортсменами. И на всю жизнь. Многие стали знаменитыми чемпионами. Я занимался лыжами под руководством Виктора Николаевича Денисова. Летом ездили в пионерские и спортивные лагеря, зимой тренировались в Подрезково и в Останкино. В Останкино ходили и ездили сами, а в Подрезково вместе с тренером. В 18 лет выполнил мастерский норматив, попав в десятку на первенстве Союза. Занял шестое место в гонке на 15 км. Потом стал чемпионом страны в лыжных гонках и в «Гонки патрулей», как тогда называлось биатлон.
До войны выступал в сборной страны, затем пошел служить в дивизию особого назначения НКВД СССР. Там находились многие спортсмены, в том числе мои братья. Брат Саша, ставший позже водителем Жукова, тоже там служил. Тренировались и участвовали в соревнованиях. С началом войны стали принимать участие в боевых действиях, обороняли Москву, затем действовали как спецназ, войсками особого назначения. На самолетах забрасывали в различные места по необходимости. Победу встретили в Москве, приняли участие в Параде Победы на Красной Площади в 1945 году. После окончания войны вернулся в спорт. Оставшись военнослужащим КГБ, служил в школе сотрудников госбезопасности, отвечал за спортивную подготовку. Занимался самбо, лыжами, легкой атлетикой, плаванием – попробовал все виды спорта. Можно сказать, всю жизнь провел там. «Юного динамовца» тоже не бросил, летом выезжали с детьми в лагерь. Днем воспитывали их, работали вожатыми, заодно и сами тренировались. Тогда на сборы, как сейчас, спортсмены не выезжали.
Чемпионат Москвы, предположительно 1939 год
Жизнь проходила в Динамо, за исключением нескольких лет. Брат Саша, водитель Жукова, был репрессирован. В чем он не был виноват, но меня уволили из органов как брата врага народа. От него добивались показаний против Жукова. Я пошел в Спартак старшим тренером. В том же году Спартак обыграл Динамо на чемпионате страны и выиграл командный зачет. Потом освободили и реабилитировали брата, и я вернулся в Динамо. Все, кто начинал заниматься спортом с Динамо, так в нем и оставались: призывались со своих частей — служили в внутренних войсках, а после спорта шли работать тренерами. В Москве тогда не было специализированного института, где учили бы тренеров, поэтому я учился в школе тренеров.
В «Динамо» взаимодействовал с многочисленными замечательными лыжниками и биатлонистами. А кого из биатлонистов считаете наилучшим?
— ПриваловаАлександр Васильевич Привалов – двукратный призёр Олимпиад, первый советский биатлонист, завоевавший олимпийскую медаль, и после этого – наиболее результативный тренер в истории биатлона.
Я тренировал Привалова, он был моим любимцем. Тогда занимался как лыжными гонками, так и биатлоном. Биатлон мне навязали как нагрузку к лыжам. Это было удобно: кто лучше стрелял, а лыжной подготовки не хватало, становился биатлонистом. Кто был быстрым, но стрельба не шла, оставался лыжником. Кстати, в те годы это было гораздо престижнее. Великих гонщиков знала и любила вся страна. А биатлон ещё не был популярен, хотя советские спортсмены показывали хорошие результаты.
— Сколько было у вас
Олимпиад?
Три Олимпиады: Гренобль, Саппоро и Инсбрук. Гренобль стал первой, а биатлонисты выиграли полный комплект наград: Гундарцев и Тихонов серебро и бронзу в гонке, а эстафету завоевали наши. Три медали из четырех возможных: ведь тогда было только две гонки в программе — индивидуальная и эстафета. Я работал с биатлонистами и лыжниками, со сборными командами.
Вторая Олимпиада — Саппоро, где героем стал Вячеслав Веденин. Такой спокойный человек редко встречается, буквально про него сказано «олимпийское спокойствие». Тогда много ездили по регионам на соревнованиях, высматривали талантливых ребят и привлекали их в Динамо. Он выступал на войсковых соревнованиях как велосипедист, а я его заметил в кроссе. Призвали его в армию в Москву в Динамо. Трудяга каких мало и терпеть умел, как никто и на тренировках и на соревнованиях. Самый терпеливый был из всех. Ни разу не слышал от него, что устал, тяжело или хочу отдохнуть. Никогда, на самых тяжелых тренировках. Потому он и стал великим лыжником, потому что был без преувеличения великим тружеником. Конечно, тогда тренерские кадры были сильные, сейчас грамотных тренеров не хватает, особенно на ранних этапах подготовки, молодежных. В московском Динамо та же картина, в основном все кадры старые. И таких ребят, как Веденин, Симашов, Чарковский, Наседкин, уже таких нет.
Симашов был также терпеливым и трудолюбивым. Саша Тихонов тренировался у меня. Он мог бы стать великим лыжником, а в биатлоне я его ставлю на первое место в мире. Он тренировался в нашей юниорской сборной. Тоже волевой – будет умирать, но ни за что не сбавит. Постоянно после финиша приходилось под руки брать и уводить, так выкладывался на дистанции. Водили его потом кругами по финишному городку, чтобы сердце восстановилось, а сам он буквально двигаться не мог. Мещеряков – тоже олимпийский чемпион.
В Саппоро Вячеслав Петрович Веденин удостоился звания героя. Не забудьте про ту эстафету?
Гонка была драматичной, поэтому запомнилась. В Саппоро жили на корабле, на соревнования ходили запросто, тогда не было аккредитаций, как сейчас. Любой тренер мог пройти на трассу с лыжами, помогать. Лыжи у нас были Ярвинен и Пелтонен, мазали сами: сначала тренеры, потом спортсмены пробовали и могли что-то поменять. Когда тренеры уходили на трассу. Потом появились пластиковые лыжи, сейчас все изменилось. А всё-таки великих чемпионов нет, и тренеров, как Привалов, Колчин, тоже нет.
— А ваши дети, семья
занимались спортом?
Жена, двое детей: сын Сергей мастер спорта по биатлону, а дочь Елена — фигуристка. На лыжах пробовала кататься, но не увлекло. Стрелять тоже пробовала, но больше для удовольствия. В детстве вместе с ребятами ездили на сборы. Девчонок обыгрывала, в кроссе всегда была в тройке на всех соревнованиях, но отец не хотел мучить дочь таким тяжелым спортом. Елена — мастер спорта по фигурному катанию.
— Смотрите лыжные
гонки и биатлон?
Конечно. Веду активный для своего возраста образ жизни. Всегда приезжаю на свою гонку, на призы Бучина и Симашова, которую проводят в Москве на Планерной. Осенью проводим кросс. Два юбилея встретил в Мытищах на стрельбище «Динамо»: 80-летие и 90-летие. Сейчас там, кажется, всё развалилось. Лучше сохранился, не знаю, к счастью или к сожалению…
Празднование юбилея на стрельбище «Динамо» в Мытищах по случаю его 90-летия.
Александр Тихонов: «Футболисты московского «Динамо» под руководством Бучина стремились привлечь меня к себе».
Мы познакомились в 1966 году на спартакиаде СССР. Тогда столичные динамовцы пытались меня перетянуть из Новосибирска в Москву, но я предпочел остаться в Новосибирске. А в 1968 году Виктор Николаевич ездил с нами на Олимпиаду. Это человек очень веселый, всегда был в центре внимания. Всегда найдет что сказать, всегда с улыбкой и смехом. Его воспитанники такие гиганты, как Веденин – первый из наших лыжников. Вспомнить всех его учеников может, наверное, только он сам. Их десятки известных, а менее известных — сотни.
Виктор Николаевич – совершенно уникальный человек. Сейчас таких нет. Универсал и при этом исключительный профессионал во всех деталях. Казалось бы, противоположные качества, но в нём действительно сочеталось всё: он был и администратором, и тренером, и смазчиком, и психологом, и поваром, и воспитателем для детей, если кто-то на сборы приезжал с детьми, даже совсем маленькими. Даже клоуном мог быть. Спортсменам был и за отца, и за мать, и за товарища. Грамотный настолько, что грамотнее очень многих нынешних. К сожалению, меня не было в Москве в тот момент, чтобы поздравить его с 95-летием, поэтому с радостью поздравляю его здесь. Таких, как он, в нынешнем спорте очень не хватает.
Вначале он занимался тренировкой лыжников, а затем несколько лет работал в биатлоне. Известно, что талантливые люди часто обладают сложным характером, однако Виктор Николаевич отличался исключительными человеческими качествами. Все, кто его знал, всегда говорили и продолжают говорить о нём исключительно хорошее, и я не могу сказать ничего иного.
У него дочь Лена — золотые руки, даже меня когда-то подстригала. Человек состоялся как профессионал, а семья замечательная: прекрасная жена, интересные дети. Хлебосольный дом, всегда открытый для коллег и учеников, где всё жило лыжами и спортом.
В Отепя мы с ним ездили в их Москвиче 403. Очень весело было, всю дорогу смеялись и обсуждали всё на свете. Виктор Николаевич – ходячая энциклопедия и ходячий анекдот в одном лице. С ним не соскучишься. Разумеется, и с ним случались всякие истории.
Он всегда подчеркивал важность аккуратности, помнить о расположении вещей: носки, ботинки, чтобы перед соревнованиями не отвлекаться. Чтобы всё было в порядке. Однажды он нам про это напомнил целую лекцию, а потом мы пошли в поезд и оказалось, что на вокзале он забыл рюкзак со всеми вещами. И с концами его так и не нашли. Бывают такие совпадения. Но если вспоминать о Бучине, то конечно, в первую очередь это профессионализм, профессионализм и ещё раз профессионализм. А потом уже хороший характер, широкий кругозор и потрясающее чувство юмора в сочетании с жизнелюбием. Поэтому он и прожил 95 лет и ещё долго проживёт, дай Бог ему здоровья на долгие годы!
Александр Привалов отмечал, что Чарли Чаплин — это самый яркий номер в репертуаре Бучина.
Знаю Виктора Николаевича тренером, но помню его спортсменом вместе с Василием Смирновым. В патрульной гонке был чемпионом Союза. Это было модно тогда, перед войной и после, потому что это был одним из способов подготовки военных. Лыжная гонка и стрельба.
В 1967 году мы познакомились во время чемпионата мира. Я был старшим тренером тогда, а Виктор Николаевич приехал с юниорами. Вместе жили в Альтенберге, тренировались. По работе он необыкновенно деловой человек, всегда относился с уважением к спортсменам, много делал для ребят. Поэтому все его любили и уважали. Все воспитанники вспоминали его только с хорошей стороны. Он был неутомимый, всегда искал работы, никогда не пытался себе задачу облегчить. На тренировках и соревнованиях забирался в самые дальние уголки трассы и в самых неожиданных местах выскакивал на спортсмена. Бесконечно мог бежать за ним и кричать: «Ногой, ногой! Толчок, толчок!». Его уже за деревьями не видно, только слышно, как продолжает кричать. Всегда было интересно за ним наблюдать.
Кроме того, его знали как весьма уважаемого футболиста «Динамо». У него, насколько помню, было удостоверение «Юного динамовца» под номером 1. Номер два верный. С этой точки зрения можно утверждать о нем как о великом спортсмене. Сколько лет в «Динамо»! Сам перешёл в «Динамо», уже став чемпионом Москвы по лыжным гонкам. Для кого-то внушительно, но в сравнении с Виктором Николаевичем — малыш. Был чемпионом ещё до войны.
В Альтенберге в 1967 году я жил с Бучиным в одной комнате. С нами был массажист Соболев Алексей Михайлович. Он очень храпел, спать было невозможно. Я сказал Виктору: «Давай запишем его на магнитофон и перед стартом поставим ребятам». Виктор согласился. Когда Соболев захрапнул, Бучин достал магнитофон «Весна» и я начал запись. Вдруг Соболев проснулся и спросил: «Василич, ты что, сдурел?». Я убрал магнитофон и сказал: «Ладно, спи». Ночью мы проснулись от его храпа и всё-таки сделали запись. Утром мы с Бучиным обсуждали, стоит ли озвучить это команде. Виктор сказал: «Обязательно! Это прекрасное отвлечение перед стартом» и взял магнитофон на завтрак.
Завтраком я спортсменам говорю: «Мы с Виктором Николаевичем всю ночь не спали, музыку записывали, песни пели». Все замолчали и смотрят на нас. Я включаю и по столовой разносится богатырский храп. Такой разнообразный, с переливами, громкий, правда, как музыка. Все замерли, а потом под столы уползли. Только Соболев на нас с Виктором Николаевичем тогда обиделся. Правда, потом мы всё равно помирились, объяснили ему, что не для себя старались, а для команды. Ради дела он нас простил.
Можно вспомнить много веселого, особенно весело проводили время на сборах. Организовывали целые оркестры и выступали с концертами. У Виктора Николаевича коронным номером был танец Чарли Чаплина, представленный им лучше оригинала.
В Норильск мы ездили на первый снег. Жили в профилактории для рабочих. Руководитель предложил: «Ребята, организуем концерт для рабочих?» Я сразу согласился. Выступать нам было не привыкать. Говорю: «Сделаем, конечно. Я спою, как обычно (Александр Васильевич автор песен и стихов, прекрасно поёт), а Виктор Николаевич станцует Чарли Чаплина.» И мы организовали концерт.
Так удачно, что собрали полный аншлаг, и стали нас уговаривать на следующий вечер повторить. Но мы подумали, что не очень хорошо повторять два вечера подряд одно и то же, и на второй вечер разыграли другую сценку. Сюжет был о том, что я собираюсь на свидание, а по дороге меня раздевают бандиты. Я в одних трусах прячусь в профилактории, потому что деваться ночью голому мне некуда. Уборщица приходит и начинает убирать. Я залезаю на табуретку, принимаю позу пловца и как бы готовлюсь сделать прыжок со стартовой тумбы. А уборщица махнула в мою сторону тряпкой, да так, что вода попала на два прожектора и произошло замыкание. Взрыв, дым, грохот, я с табуретки кубарем свалился и уползаю со сцены. Зал хохочет, все аплодируют, кричат «Ну артисты! Ну вы даете!». Решили, конечно, что так и было задумано. А на самом деле я полз потому, что взрывом меня оглушило, да ещё перепугался и встать не могу. Виктор Николаевич потом этим эпизодом часто подкалывал.
Вся команда его любила, он был настоящим сердцем коллектива.
Тем не менее Виктор Николаевич оставался строгим наставником. Ни один спортсмен не решался пропустить тренировку. Выполнить любое поручение для него всегда было приоритетом.
В ЦСКА заявили Веденину, что подобных ему в клубе уже достаточно.
Я познакомился с Виктором Николаевичем, когда пришел служить в армию. Тогда я уже серьезно занимался лыжными гонками и хотел служить в соответствующем подразделении, чтобы не терять квалификацию. Пришел сначала в ЦСКА, но там сказали, что у них таких, как я, своих полно, и не взяли. Затем Бучин направил меня в «Динамо», в общевойсковое Московское училище погранвойск. Он перевёл меня туда из Тулы, и я служил в спортивной роте училища. Мог продолжать тренироваться. А когда отслужил, оставили меня как спортсмена в Москве. Это был 1959 год. Я начал работать с Виктором Николаевичем, и мы проработали вместе несколько лет. В 1962 году он передал меня в сборную команду к Павлу Константиновичу Колчину.
О нём можно сказать многое: больше таких людей нет и не будет. В совершенстве владел искусством подходить к человеку с пониманием и умел совершать добрые дела. Человек, который в девяносто пяти помнит всех своих воспитанников и стремится им помогать. Уникальная память и способность доходчиво излагать сложные вещи простым языком. Я не любитель громких слов, но скажу, что очень ему благодарен.
