В норвежской сборной выступает лыжник, который не теряя спринтерских качеств, существенно улучшает результаты в дистанционных гонках. Такой прогресс вызывает вопросы с точки зрения физиологии. Об этом в интервью RT заявил тренер Юрий Бородавко. Специалист вспомнил о трудностях работы с Александром Легковым, рассказал, где нужно прибавлять Александру Большунову и есть ли у него запас прочности, а также объяснил, насколько сложнее бегать по натуральному снегу и чем это чревато на соревнованиях.
Лыжная гонка завершена. Поделитесь своими результатами по сравнению с первоначальными планами.
С самого начала было решено участвовать только в гонках на территории России. Организация календаря получилась удачной, количество соревнований не уступает Кубка мира. Уровень конкуренции среди мужчин сохранился высоким.
— К сожалению, подобное нельзя сказать о девушках. Вы сами недавно признали, что Наталье Непряевой не хватает жёсткого соперничества, и это сказывается на мотивации.
Конкуренции Саше Большунову не хватало, резервы повышения работоспособности у него еще не исчерпаны. У него есть преимущество, которое он до сих пор не применял. Мы можем улучшиться в разных аспектах.
Хотите ли вы, чтобы на Олимпиаде-2026 была иллюзия с исчезновением карты?
Пока продолжаются этапы Кубка мира, его уже не будут изымать.
Есть ли у Йоханнеса Клэбо такое же секретное оружие?
Каждый спортсмен, особенно перед финалом подготовки, имеет особые индивидуальные особенности. Некоторые сильнее показывают себя в подъёмах, другие – нет. Кому-то нужна большая силовая нагрузка, а кто-то стремится стартовать свежим и без лишней усталости.
Рассматривая Непряеву, нельзя утверждать, что она добивается успеха только за счёт стартов. Однако отсутствие привычных соревновательных скоростей оказывает негативное влияние. Общее функциональное состояние снижается, и скорости, на которых Наташа соревнуется, постепенно становятся более привычными, чем предельными. Это неблагоприятно.
Работа с Непряевой раньше была для вас чем-то вроде эксперимента. Сейчас у вас уже четыре девушки в группе, значит накоплен конкретный опыт. Женщина в лыжных гонках — это предсказуемый атлет или же, простите за сравнение, взрывчатка?
Девочки, безусловно, другие, но в каких-то моментах работать с ними проще.
Им задания тренера воспринимаются почти без сомнений. С ребятами сложнее: им обязательно нужно понимание того, что они делают, для чего нужна конкретная работа. Соответственно, приходится всё это объяснять, убеждать.
— В настоящее время вас справедливо считают одним из ведущих тренеров мирового уровня. Но предположим, что Большунов попал к вам в период становления вашей тренерской деятельности, смог бы он стать тем великим спортсменом, которым мы его знаем сегодня?
Трудно сказать. Природный талант Александра — это, безусловно, большой плюс. Плюс на Александра очень хорошо подействовала вся тренировочная работа, которую я с самого начала ему предлагал. Сейчас мы выстраиваем работу так, чтобы Александр в конечном итоге сам определял максимальную нагрузку, которую способен выполнить. Несмотря на то, что Александр Легков настолько горел желанием тренироваться, когда у меня катался, что всё время перерабатывал.
— Ну а вы-то куда смотрели как тренер?
Объяснял, ругался, руками махал во время тренировок: мол, остановись. Но в ответ получал: «Юрий Викторович, всё нормально». А дальше газ в пол — и сколько сил хватит. Большунов в этом плане иной. Он умеет слушать свой организм и максимально получать пользу от работы, которую делает здесь и сейчас. У Саши достаточно далёкие взгляды на перспективу своего спортивного века.
Лёгкову я всегда видел больше размышляющим человеком. Большойшун же выглядел как огромный русский медведь на лыжах, который просто начал мчаться вперёд.
Александр долгое время стремился поддерживать на лыжне именно этот образ. В действительности всё совсем иначе. Саша – вдумчивый спортсмен, склонный к серьёзному анализу. Сейчас он становится более открытым – это замечают многие. Как тренер я вижу, что у Большунова появляются глубокие и интересные мысли по тренировкам. Он много предлагает, стремится получить максимальный эффект от работы.
— Влияет ли наличие спортсмена такой величины на роль тренера в группе? Формируются общие планы тренировок прежде всего с учетом Большунова?
Большинство моих спортсменов — это бегуны на длинные дистанции, задачи перед которыми такие же, как и перед Сашей. Важно учитывать индивидуальную переносимость нагрузки: каждый спортсмен тренируется так, как может. Не считаю необходимым разрабатывать отдельные планы для Дениса Спицова или Алексея Червоткина.
Работа, связанная с потреблением кислорода и направленная на силовую выносливость, важна для всех. Поэтому цель тренировки одинакова для каждого. Далее каждый ориентируется на своё самочувствие и состояние. Бывало, начинали интервальную тренировку и заканчивали её, не выполнив даже треть запланированной работы. Потому что я видел: спортсмены не могут достичь необходимых показателей, а значит, тренировка теряет смысл.
В группе Александр Терентьев — это явный представитель скоростного бега.
Мы с ним много практиковали работу в дистанционном режиме, но после таких занятий у Саши восстановительный период проходит очень тяжело. Потому приняли решение, что план тренировок для него начиная с следующего года будет составляться отдельно. Возможно, не на все занятия, но точно на основные.
— Не слишком много ли спортсменов такого класса в одной группе?
Это достаточно сложно. С руководителями проще: задаешь задание и контролируешь выполнение. При работе с молодыми много внимания нужно уделять техническим моментам, которые мало кто любит, но я всегда привожу в пример балерин, которые каждый день тренируются у станка.
— В балете около станка не собираются будущие чемпионы мира.
Постоянная работа над техникой обязательна. Хотя бы не каждый день, но частое совершенствование необходимо. Она, подобно камертону, напоминает о правильной тактике. Ведь в ходе соревнований техника всё-таки подвергается нагрузкам.
— Всю зиму слышу: в России снег на соревнованиях отличается от Кубка мира, гораздо медленнее. Не портит ли это технику? Не приходится ли её менять, чтобы выстраивать модель, не подходящую для Европы?
Конечно, наш снег совершенно иной, настоящий. В соревнованиях по холоду снег становиться еще более ленивым, что обуславливает медленные действия. Происходит адаптация всей мышечной системы к конкретным мощностным движениям и определенной скорости сокращения мышц.
В итоге получается, что тебе приходится действовать медленнее, независимо от твоей воли.
— Да.
— То есть, о том же я и спрашивал ранее. Не затруднит ли медленная модель российских лыжников по возвращению на международную арену?
Эта проблема всегда существовала для нас в какой-то степени. Российские лыжники выступали дома, потом ездили в Европу и изначально не успевали за скоростью движения. В Европе большинство спортсменов тренируются на более быстром искусственном снеге, поэтому их мышцы адаптированы к более быстрым движениям, отталкиванию, большей мощности. Нашим спортсменам требуется время, чтобы перестроиться и привыкнуть, то есть поучаствовать в определенном количестве стартов, провести скоростные тренировки, прежде чем выступать на главных соревнованиях. К счастью, это всё восполнимо.
— По вашему мнению, какое число спортсменов оптимально для организации тренировок группы, чтобы эффективность работы тренера оставалась высокой?
Полагаю, шесть-восемь человек — оптимальное число. К сожалению, реализовать это не просто.
Величие лидера, подобного Большунову, — источник вдохновения для других или же причина их подавленности?
— Конечно, мотивирующий.
Кажется, трудно оставаться мотивированным, зная, что рядом тренируется кто-то, кого ты не можешь превзойти.
Все стремятся к этому. Особенно после «Чемпионских высот» сильно переживал Червоткин, которому дважды — на дистанции 50 километров и в коньковом заезде — не удалось финишировать первым.
— Давайте рассмотрим ситуацию с другой стороны: как тренер, вы лучше всех разбираетесь в реальных возможностях своих спортсменов. При этом не можете кому-то сказать: «Не переживай, всё равно Большунова не обойдёшь». Как часто приходится скрывать от учеников собственные мысли по этому поводу?
Это фактически происходит постоянно. Когда люди выходят на старты, все соперники, каждый хочет показать максимальный результат. Отдавать приоритет кому-то заранее с моей стороны было бы в корне неверно. У каждого есть свои слабые стороны, о которых все прекрасно знают.
— В чём слабые стороны Большунова?
В случае с Сашей мне ближе выражение «не очень сильные». Это аспекты, которые мы совершенствуем и продолжим совершенствовать.
— Речь идёт о спринтерских качествах?
— В том числе. За последние два года у Александра несколько упали, но это связано во многом с изменением тренировочной работы. Надеюсь, что в будущем всё достаточно серьёзно скорректируем.
Я правильно понял, что увеличение внимания к дистанции уменьшает скорость спринта, а обратное тоже верно?
Конечно. Это физиология, закон сообщающихся сосудов: где-то прибыло — откуда-то убыло. Спринт — быстрота, взрыв, максимальная мощность. Соревновательная выносливость — ровная работа длительного характера. Если посмотреть по всем циклическим видам спорта — это два противоположных качества, которые на сегодняшний день не удалось совместить никому.
— Но вы пытаетесь?
Стремимся к равновесию. Ранее у нас это получалось.
Меня сильно удивило, что по итогам Олимпийских игр в Пекине лауреатом Национальной спортивной премии в категории «Тренер» стала Елена Вяльбе, а не вы. Позже я узнала о негласном распоряжении сверху: награждать такими премиями людей, чья жизнь была связана с допинговыми историями, нельзя.
— Всё, что случилось с нами в 2009 году, было основано на полном обмане.
— Вы оказались виновниками всего. Эта история до сих пор разрушает жизнь?
— Иногда пытаются вспоминать. Самое интересное: ещё никто из тех, кто обсуждает тему за спиной, не подошёл и в глаза ничего не сказал мне. Моё отношение к допингу всегда было однозначным — категорически против. Точно так же я всегда против терапевтических разрешений. В моём понимании это попытка сравняться с теми, кто играет не по правилам.
Можно ли рассматривать вопрос о легализации использования запрещенных препаратов спортсменами с помощью терапевтических исключений, если WADA уже допускает такую практику?
Никогда подобных мыслей не возникало. Несмотря на существование в ФМБА правила допуска только здоровых спортсменов к соревнованиям, для меня это неприемлемо с точки зрения морали. Это обман. FIS, к сожалению, принимает всё как должное, не проверив достаточно тщательно.
— А возглавляет ли ее скандинав?
Кроме того, существуют спонсоры — в лыжном спорте их немало из Норвегии. Бизнес и личное не смешиваются.
В советские времена говорили, что без анаболиков в штанге результаты упадут до такой степени, что никто не захочет это смотреть. Возникает вопрос: чего хотим мы как зрители? Запоминающихся рекордов или честной, красивой игры? С уверенностью можно сказать, что найдутся и те, кто выберет первый вариант.
— Великолепный в мире лыж Виктор Максимович Ткаченко в подобных ситуациях говорил: товарищи, а вы не пробовали заниматься тренировками? Самый простой способ — использовать недопустимые средства.
— Насколько реально влияние этих лекарств на исход соревнования, как обычно утверждают? Если дать первую категорию спортсмену большой объем допинга, то все равно ли он сможет бежать так же быстро, как Большунов?
В случаях, когда допинг неэффективен, легкоатлеты, пловцы и представители других видов спорта, где сила является главным фактором, не попадались бы на запрещённых веществах. В лыжных гонках большинство терапевтических исключений касается препаратов, влияющих на транспорт кислорода. Это значительно повышает выносливость спортсменов и скорость восстановления. При такой конкуренции, как сейчас, даже небольшое применение таких препаратов даёт огромный эффект.
Все тренируются очень много. Интернет предоставляет широкие возможности для получения знаний. Существуют методические разработки, доступные всем. Секретом является то, как спортсмен усваивает нагрузки и достигает пика формы. В массовых стартах победа часто решается на последних метрах или сантиметрах дистанции. Конкуренция огромная. Те, кто может легально использовать дополнительную фарм-поддержку, всегда будут иметь преимущество.
Не задумывались ли вы, как это все может завершиться? Не должно ли противостояние допингу перерасти в разумные решения?
В первую очередь необходимо добиться независимости Всемирного антидопингового агентства.
— Опасаюсь, что это слишком идеалистично. Не сможет ли агентство обеспечить собственное существование?
Из-за этого возникают терапевтические разрешения, сведения о которых засекречены.
— Какой спортсмен особенно интересует вас?
В начале разговора мы упоминали, что невозможно значительно увеличить аэробную выносливость без потери скоростных качеств. Но кажется, что здесь получается иначе: в норвежской команде есть спортсмен, который удивляет своим успехом – не теряя скоростных качеств, неплохо увеличивает дистанцию.
— Имеете в виду Йоханнеса Клэбо?
— Да. Всматриваясь в достижения других норвежских спортсменов, например Эрика Валнеса, замечаю: законы физиологии никто не отменял. Эрик был превосходным спринтером, но сосредоточился на дистанционных гонках и резко утратил свои спринтерские качества. Но наблюдая за Клэбо, зная его тренировочный процесс, силу пройденных болезней, и видя, что он демонстрирует на длинных дистанциях, у меня возникают серьёзные сомнения в том, что физиологически это возможно. С одной стороны, это частично подтверждает мои предположения о сильном влиянии терапевтических разрешений на функциональные способности человека и его результаты, с другой — приятно осознавать, что российские лыжники без единого терапевтического исключения заставляют себя учитывать.
