Российские юниорские биатлонисты демонстрируют высокие результаты, однако на взрослом уровне им не удается сразу проявить себя так, как это делают спортсмены из Норвегии.
По словам тренера национальной команды Андрея Падина, об этом он заявил в интервью RT.
По его мнению, необходимо выяснить причины, по которым спортсмены достигают стабильных результатов только к 30 годам, и определить, существует ли в их тренировочном процессе принципиальная ошибка.
Эксперт также рассказал о важности возвращения Александра Логинова, призвал пересмотреть восприятие Кубка мира и упомянул о провале Эдуарда Латыпова в эстафете на Олимпийских играх в Пекине.
— Ваше возвращение в российскую сборную произошло в непростой период, когда жизнь спортсменов, казалось, приостановилась.
— Да, сейчас непростой период, поскольку международные соревнования не проводятся ни для нашей команды, ни для белорусской. Однако я не готов утверждать, что жизнь замерла. Не хочу жаловаться и говорить: «В наше время…», хотя иногда всё равно приходится вспоминать прежние события.
— И что вспоминается?
— Сначала стоит подумать о собственной спортивной карьере. В мои первые годы мне не предоставлялась возможность участвовать в международных соревнованиях. Однако, было приятно выступать на российских турнирах, в частности, на чемпионате СССР. Поэтому сейчас я бы порекомендовал спортсменам перестать переживать о ситуации и сосредоточиться на том, что происходит здесь и сейчас. Ничто не препятствует тому, чтобы на внутренних соревнованиях демонстрировать такую же высокую конкуренцию.
— По моему мнению, молодые спортсмены получили значительную выгоду от того, что известные звёзды спорта стали доступны для взаимодействия и обмена опытом.
— Я полностью разделяю это мнение. Ранее часто можно было заметить недовольство: люди стремились подражать лидерам, однако те не показывали стабильной игры в чемпионате страны из-за загруженного международного сезона.
— После завершения сотрудничества с Белорусской федерацией биатлона, когда руководство СБР предложило вернуться в сборную, была ли у вас возможность выбирать, в какую тренерскую группу войти?
— После Олимпийских игр в Пекине у меня возникли сложные обстоятельства, потребовавшие приостановки работы и сосредоточения на собственном здоровье на целый год. Весной следующего года ко мне обратился Михаил Шашилов. Я не стал сразу же соглашаться, но, оценив свои возможности, дал согласие на сотрудничество.
— Чем вас привлекло предложение Шашилова?
— Интересный вопрос. Любому тренеру всегда хочется работать с теми, кто…
— Не с «дровами»?
— Давайте выразимся точнее: с теми, кто демонстрирует результаты. Мы хорошо понимаем, что у каждого спортсмена есть свои ограничения и физиологические возможности. Мотивация может быть очень высокой, но способности никогда не позволят человеку стать чемпионом мира или олимпийским чемпионом. Меня больше занимало то, что Шашилов, который на протяжении всей своей тренерской карьеры стремится к развитию и совершенству, мог пригласить в свою команду другого специалиста, но выбрал меня. Это говорит о том, что у него были определенные цели? Это указывает на то, что он увидел что-то ценное в моей предыдущей работе?
— Предлагали ли вам возможность выступать за национальную команду Беларуси вместо сборной России?
— После окончания контракта мне не поступали предложения из этой страны. Хотя, вероятно, они могли бы появиться позже, я уже принял предложение от российской команды.
— По моему мнению, карьера тренера, вероятно, не только в биатлоне, во многом определяется случайными факторами.
— Я разделяю вашу точку зрения. Тренер часто оказывается в ситуации повышенного риска. Не каждый имеет возможность перестраховаться. Когда такая возможность есть, всё становится несколько легче: потеряв должность в одном месте, можно автоматически перейти на другую. Вспомните ситуацию с Рико Гроссом после Игр в Пхёнчхане? Он ещё во время Олимпиады интересовался: будет ли новый контракт или стоит начинать изучать другие варианты.
— Рико Гросса, насколько мне известно, именно задержка стоила нам победы.
— Вполне возможно. Однако сложились определенные обстоятельства. Изначально никто не мог предоставить гарантии трудоустройства, поскольку все ожидали выборов президента СБР. Прежний руководитель теоретически мог заключить контракт, но при этом он рисковал проиграть выборы. Это создало неопределенность, в которой оказались многие специалисты.
— В каких условиях для тренера выгоднее — иметь возможность отступить или действовать без возможности отхода?
— Существует пословица: всё, что ни делается, к лучшему. Когда меня отстранили от российской сборной в 2019 году по решению Драчёва, у меня не было альтернативных возможностей. Первоначально я сильно переживал из-за этого. Однако вскоре поступило предложение из Белоруссии, и я неожиданно для себя открыл новые возможности. Тогда же я задумался о том, что любой человек, принимающий предложение о работе в сборной команде, должен осознавать: это прямой путь к увольнению. Поэтому, возможно, перед тем, как принять такое предложение, стоит заранее обдумывать запасные варианты, пути отступления.
— В начале сентября я обсуждала с Юрием Каминским вопрос об уходе Даниила Серохвостова из его группы. Мой собеседник упомянул, что хотел бы видеть в этом парне спортсмена, способного соревноваться с Йоханнесом Бё на равных. По-вашему, Даниил обладает таким потенциалом?
— Я бы не стал давать оценку высказыванию Каминского, не имея полного представления о его намерении. Серохвостов, безусловно, одарённый спортсмен. Однако он часто принимает неоднозначные решения и комментирует вопросы, которые, по моему мнению, не требуют обсуждения.
— Но ведь есть пример Вероники Степановой, выступающей в лыжных гонках, которая также высказывает свою точку зрения в социальных сетях по любому поводу?
— Да, это правда, но есть одно «но». Серохвостов, несмотря на возможную обиду из-за моих слов, не побеждает во всём, как Вероника Степанова. Например, на одном из недавних стартов на этапе Кубка России в Уфе, он лидировал в масс-старте, но на последней стойке допустил три промаха. Для спортсмена, претендующего на звание российского Йоханнеса Бё, такое количество промахов на одном рубеже недопустимо.
— В настоящее время все биатлонисты вынуждены проводить тренировки и соревнования только на территории России, в условиях нашего снега и климата. Является ли это проблемой?
— В какой-то мере это правда. Рассмотрим простой пример: в Тюмени мы уже теряли дни соревнований из-за низких температур. В прошлом году подобное произошло и в других регионах. На данный момент мы не можем с уверенностью прогнозировать погоду на январь и февраль. Не исключено, что наступят сильные морозы, подобные тем, что отмечаются на Крещение, и мы снова потеряем неделю соревнований.
— Это так важно?
— Для спортсменов это критически важно. Не стану повторять избитую фразу о потере соревновательной практики – её мы не теряем. Однако её качество, несомненно, уменьшается. Биатлонистам, входящим в состав национальной сборной, необходимо определённое количество соревновательных дней в течение сезона. Именно соревновательных дней.
— Какие эмоции вы испытываете, наблюдая за триумфами белорусских биатлонистов? Чувствуете ли вы, что это также результат ваших усилий?
— Конечно, это так. В настоящее время старшим тренером мужской группы является Роман Синиченко, который ранее на протяжении нескольких лет был моим помощником и теперь, по сути, сменил меня. Сохранена моя методическая направленность, принципы и программа, которую я изначально разработал. Она существенно отличалась от тренировочного процесса, который использовали спортсмены до моего прихода в команду, и поначалу воспринималась как чрезмерно сложная. Я предполагаю, что из-за этого у кого-то были сомнения и недоверие. Но когда в олимпийский год наметился прогресс, все сомнения развеялись, и спортсмены демонстрировали отличные результаты. Мне кажется, что нынешний успех во многом обусловлен этим.
— Антон Смольский: самородка или результат систематической подготовки?
— Вероятнее всего, именно так и было. Самородки, как правило, начинают демонстрировать свой талант в более раннем возрасте. Когда я работал со сборной Белоруссии, Смольский уже принимал участие в Кубке мира, однако не всегда стабильно показывал результаты.
— В элиту российского биатлона постепенно возвращается Александр Логинов – спортсмен, чьи лучшие годы, по мнению многих, пришлись на чемпионат мира в Антхольце в 2020 году. Возможен ли его возвращение к прежним результатам? И насколько он востребован в команде в настоящее время?
— Саша пропустил прошлый сезон из-за проблем со здоровьем, подробности мне неизвестны. В этом году он уже показал в ряде гонок весьма достойные результаты, поэтому я уверен, что такие спортсмены, безусловно, необходимы. Для многих Логинов до сих пор остается кумиром, так что возражений нет. Кроме того, нельзя забывать, что на данный момент спортсмены, такие как Логинов, Бабиков, Латыпов и Цветков, обладают огромным международным опытом, который не всем нынешним представителям сборной даже доступен. И вне зависимости от того, как опытные биатлонисты выступают в российских соревнованиях, их нужно поддерживать. Даже если у нас появляются более молодые спортсмены, которые, кажется, способны превзойти эту элиту.
— Успешные выступления на внутренних турнирах не гарантируют возможности побеждать на действительно важных соревнованиях.
— Я именно это и имею в виду. Именно поэтому я стремлюсь к тому, чтобы спортсмены уровня Логинова, Цветкова или Бабикова продолжали выступать как можно дольше, передавая свой опыт более молодым.
— После Олимпийских игр в Пекине мне довелось услышать мнение одного из специалистов в биатлоне. Он утверждал, что ошибка заключалась в том, что на заключительный этап эстафеты был выбран спортсмен, уже завоевавший индивидуальную медаль на этих Играх. По его мнению, такой атлет может быть менее мотивирован на борьбу по сравнению с тем, кто не получил личной медали. Что вы думаете об этой точке зрения?
— Я не провёл в национальной сборной большой срок, однако мне посчастливилось поработать с Николаем Лопуховым и Александром Касперовичем. Я полагаю, что оптимальным подходом является формирование эстафетной команды на протяжении всего сезона. Для этого мы регулярно использовали этапы Кубка мира, которые позволяли оценить всех спортсменов и определить, какой из этапов наиболее подходит для каждого биатлониста.
Да, распространено клише: «Спортсмен должен быть готов к любому этапу». Я в целом согласен с этим утверждением, однако в некоторых ситуациях необходима определённая степень уверенности. В олимпийский сезон был показательный пример грамотной расстановки на этапе Кубка мира в Рупольдинге – Максим Цветков был на заключительном этапе. Но когда я увидел состав российской эстафеты на Олимпиаде, для меня стало очевидно, что она была проиграна ещё до начала соревнований.
— Но почему? Чем так плох Эдуард Латыпов на последнем этапе?
— Напротив, он отлично проявляет себя на заключительном этапе. Просто в тот момент не казался достаточно надёжным для решающей атаки. Его присутствие было бы более уместным в середине дистанции. В связи с этим стоит вспомнить, как норвежцы и французы в своё время стали располагать своих лидеров ближе к центру эстафеты.
— В чём смысл подобных перестановок?
— Необходимо стремиться к максимальной эффективности. Например, Йоханнес Бё, когда его переводили не на четвёртый, а на третий этап, неоднократно помогал команде в эстафете или обеспечивал значительное преимущество. Повторюсь, это лишь моя точка зрения, но если бы Латыпов стартовал на третьем этапе, он мог бы создать солидную фору для завершающего участника. Однако, преимущество было сформировано командой – для Эдуарда. У него был ощутимый отрыв, но, судя по всему, он не смог его удержать.
— Среди всех поражений на Олимпийских играх, вспоминающихся сейчас, это оказалось самым трудным?
— Да, это действительно так. Если вспомнить Олимпиаду в Ванкувере, где Антон Шипулин не смог показать свой лучший результат на заключительных метрах дистанции, и мы также финишировали третьими, то можно увидеть схожесть ситуаций. Однако в тот раз наши шансы на золото были ниже. А в этот раз они оказались очень высокими.
— В текущем составе российской биатлонной команды есть спортсмен, способный достичь уровня ведущих мировых звёзд, подобных Мартену Фуркаду с его выдающимися возможностями, Оле-Эйнару Бьорндалену или Йоханнесу Бё?
— Действительно, такие спортсмены возникают и продолжают появляться. Однако, я бы обратил внимание на другую проблему, которая, на мой взгляд, больше касается нас, тренеров. Суть в том, что мы не всегда способны помочь талантливым спортсменам достичь уровня, как у Фуркада или Бё.
— Но почему? В сборной команде имеется достаточное количество тренеров, и существует широкий спектр методик: у Каминского одна, у Артёма Истомина — другая, у Шашилова — третья, у Дмитрия Шукаловича — четвёртая. Как определить, какой из подходов к работе является наиболее эффективным?
— Я думаю, что идеальной программы не бывает. Вы назвали нескольких специалистов, и, согласитесь, у каждого из них в этом сезоне есть достойные результаты, что позволяет говорить о действенности их методик. Однако, кажется, чего-то не хватает. Как только мы определим, в чём именно, тогда и найдём решение.
— И мы выясним, в чём причина того, что нам не удаётся вывести спортсменов на такой же уровень, как это делают норвежцы или французы?
— Возможно, одной из причин является то, что мировые лидеры демонстрируют исключительную работоспособность на протяжении всего соревновательного сезона. Мы обычно акцентируем внимание спортсменов на том, что приоритетен только главный старт, а Кубок мира, как это сейчас принято называть, представляет собой коммерческие соревнования. Подготовка направлена на достижение пика формы к чемпионату мира и Олимпиаде. Более того, все отчёты сводятся к результатам, показанным на этих стартах.
— С вашей точки зрения, это неправильно?
— Чтобы спортсмен демонстрировал высокие результаты в начале сезона, необходимо убедить его в правильности выбранной стратегии, даже если его текущие показатели по скорости и стрельбе не выдающиеся. В подходящий момент он сможет неожиданно показать свой максимум и обойти всех соперников.
В действительности, ситуация складывается иначе. Спортсмену критически важна внутренняя убежденность в своей способности соревноваться на этапах Кубка мира с лучшими атлетами мира. Отсутствие такой уверенности порождает сомнения: справлюсь ли я с ключевым стартом? Поэтому я особенно ценю тех, кто демонстрирует стабильно высокую работоспособность на протяжении всего сезона. Как тренер, я также стремлюсь к этому. Более того, я убежден, что большинство спортсменов разделяют это желание.
— Уменьшается ли страх ошибиться с годами или, напротив, усиливается?
— Ошибки чаще всего вызывают опасения у спортсменов, а не у тренеров. Это объясняется тем, что у спортсменов может просто не быть возможности вовремя исправить допущенные недочеты. Тренерам в этом отношении ситуация представляется более благоприятной. Более того, именно ошибка может стать стимулом для принятия верного решения.
— С какими спортсменами наиболее интересно сотрудничать? С начинающими, потенциал которых ещё не раскрыт полностью, или с атлетами, достигшими пика карьеры ближе к тридцати, подобно Екатерине Юрловой в прошлом или Тамаре Дербушевой в настоящее время?
— Результаты, как я уже отмечал, заслуживают внимания, однако статистика показывает, что в России спортсмены обычно достигают стабилизации показателей в более зрелом возрасте. В качестве примера можно привести Антона Шипулина, ставшего чемпионом мира только в 30 лет. А Мартен Фуркад завоевал свою первую личную олимпийскую медаль в 2010 году в Ванкувере, когда ему было всего 22 года.
Рассмотрим еще один пример нашего конкурента, Себастьяна Самуэльсона. На юниорском чемпионате мира в 2016 году он уступил спринт и гонку преследования своему современнику — Игорю Малиновскому. А спустя два года он выиграл личную серебряную медаль в гонке преследования в Пхёнчхане и там же принял участие в шведской эстафете, ставшей победной. Если у нас не удается добиться подобного результата, необходимо проанализировать ситуацию и задаться вопросом: «В чем наша ошибка?»
— Существует мнение, что российские тренеры слишком интенсивно нагружают своих спортсменов, что приводит к большому количеству чемпионов среди юниоров. Однако на этом прогресс обычно останавливается.
— Я не вполне согласен с этим утверждением. Однако, тот факт, что наши спортсмены не демонстрируют значительного прогресса на взрослом уровне после завершения юниорской карьеры, является неоспоримым. Мне отчетливо запомнилось первенство мира среди юниоров 2013 года, проходившее в Обертилиахе. Я специально приехал туда со сбора в Риднау, чтобы понаблюдать за выступлениями наших спортсменов. Логинов одержал победу в спринте и индивидуальной гонке, две медали завоевал Максим Цветков, а в гонке преследования победил Йоханнес Бё. В 2014 году Цветков не был включен в состав на Олимпиаду, Логинов попал, но выступил в качестве запасного, а Йоханнес выиграл две личные гонки в Кубке мира и отправился на Игры. В Сочи он не показал выдающихся результатов, но именно после этого сезона начал активно формировать свою репутацию доминирующего и непобедимого спортсмена. В конечном итоге, его главным соперником на протяжении последующих лет оставался только Мартен Фуркад.
Йоханнеса преследует вопрос о том, насколько он схож с Логиновым и Цветковым. Однако, если сравнивать количество медалей, завоеванных им и нашими спортсменами в последующие годы, разница кажется огромной. Согласны?
— Значит, мы возвращаемся к тому же вопросу: если речь идет о системном явлении, то должна существовать и системная ошибка?
— Возможно, это так. Или же причина кроется в том, что Мартен Фуркад и Йоханнес Бё — это два неповторимых человека. Не исключено, что они даже прибыли из космоса, из какой-то галактики. Именно поэтому сейчас нет третьего спортсмена, сравнимого с ними. И когда появится такой, предсказать пока невозможно.
