Анастасия Седова о расставании с Крамером: слезы и ожидание лучшего результата

23-летняя лыжница из Сарова стала одной из сенсаций прошлого сезона и даже во время отпуска привлекала внимание СМИ. В апреле стало известно, что Анастасия Седова и ее брат Петр покинут команду немецкого специалиста Маркуса Крамера, а в мае Седова вышла замуж за своего бойфренда, лыжника Александра Кулешова. О перемены в жизни восходящей звезды женских лыж рассказала корреспонденту «СЭ».

– Вы добились больших успехов в этом сезоне, выиграли олимпийскую медаль. Почему все-таки покинули группу Крамера и вернулись к отцу?

Я очень ценю Маркуса как человека и специалиста. В моём отношении к тренировкам произошёл настоящий переворот, многому научился у него. Вернувшись в прежнюю систему, осознаю всю глубину его вклада.

Что конкретно изменило его взгляд на занятия спортом?

Рассказать об этом трудно, это нужно чувствовать. У меня сейчас такое ощущение, будто вернулась домой после долгой разлуки и поняла, что изменилась не сама квартира, а я. Стало иначе думать, иначе относиться к тренировкам. Мне было тяжело расставаться с Маркусом. Для него это стало настоящим шоком. Мы общались по телефону, и он спрашивал: «Мы же всегда общались, ты всегда говорила, что все хорошо, а вот такой уход». Ведь он уже разработал для меня тренировочный план на сезон-2018/19. Поверьте, было непросто принять решение уйти, потому что вернуться обратно крайне сложно. Тяжелее всего расставаться с ним как с человеком.

– И все-таки, почему это произошло, зачем?

Я считаю, что это наилучший путь к желаемым результатам.

– Вы сами почувствовали, что остановились в прогрессе?

В спорте – да, прекратила прогрессировать. Уровень остался прежний, как в прошлом сезоне. В первом году работы с Маркусом был прогресс, во втором – его не наблюдается.

– Это только ваше решение?

– Да, только мое. Я много думала, анализировала. За сезон Маркус несколько раз подходил ко мне и спрашивал, почему я такая загруженная. «Отпусти все внеспортивные проблемы, потому что они будут тебе мешать бегать гонки», – говорил он. А я смотрю на него, понимаю, что именно Маркус Крамер – причина всех моих раздумий. И сказать ему об этом не могу. Это решение должно было созреть внутри меня.

Вы упомянули, что он составил тренировочный план. Вы его не смотрели?

– Нет. Но Маркус сказал, что нашел слабые моменты, мешавшие мне идти вперед, и обозначил их для себя. Чему мне нужно уделять максимальное внимание. По окончании сезона, когда мы общались по телефону, он все это мне рассказал. Представляете, какой это человек, какая личность? От него спортсмен к другому тренеру уходит, а он делится советами, наработками. Маркус живет одной жизнью с теми, кого тренирует.

– Крайне редкое для тренера качество.

Да. Я считаю, что мне невероятно повезло с тренерами. со мной работали и продолжают работать два лучших тренера.

– С кем из них проще общаться?

Отношения со мной-отцом сложные, ведь нужно не переступить границу между тренером и отцом. Эта грань иногда трудно ощутима, поэтому тяжело. Иногда на тренировке хочется сказать папе всё накопившееся, но понимаешь, что перед тобой тренер. С Маркусом же независимо от языкового барьера можно общаться: он часто без слов понимает, что я хочу ему сказать. Открытием для меня было то, что он с одного взгляда понимал моё настроение при приезде на сбор.

– С кем-то из вас обсуждали свой уход от Крамера?

– Конечно, переживать всё это было очень сложно. Иногда советувалась только с мужем, тогда ещё будущим мужем Александром (Кулешовым, лыжником). Прим. «СЭ»Я высказывала желание вернуться к отцу, но сомневалась, правильно ли это сделать. Саша всегда говорил, что я сама знаю, чего мне действительно нужно. Советувал просто подождать, не рассказывать никому, ещё раз всё обдумать, а потом всё наладится. Так и произошло. Когда решение было принято окончательно, на чемпионате России в Сыктывкаре я подошла к брату (Петру Седову). Прим. «СЭ»Она сказала ему, что хочет уйти от Маркуса Крамера, но не знает, как сообщить об этом тренеру. Петя сказал, что, возможно, это правильное решение, но его можно оценить лишь спустя некоторое время.

— Когда ему сообщили об этом?

После награждения на «десятке» я подошла к Вяльбе, она меня поддержала и назвала решение верным. Вечером я пришла к Маркусу. Он сразу почувствовал неладное и спрашивал, что случилось. Я молчала, слезы текли по щекам. Передо мной был родной человек, с которым хотелось двигаться дальше, но это противоречило моим чувствам. Слова застряли в горле, слезы не давали говорить. Маркус – чувствительный человек, у него тоже проступили слезы, он не понимал происходящего. Я ему накануне отдала приглашение на свадьбу. После слов о своем уходе Крамер спросил, мое ли это решение. Услышав «да», сказал, что принимает его.

– Не пытался вас переубедить?

В Сыктывкаре нет. Но после окончания чемпионата, когда разъехались по домам, он прислал мне много статистики, графиков. Показывает, что все правильно, что иду вперед четко по плану. Видимо, наш разговор сильно его задел.

– Крамер сказал, что можно вернуться в группу, если что-то пойдет не так?

Я сама попросила его о помощи, не о возвращении. Сейчас готовлюсь к сезону с отцом, у которого много спортсменов разного возраста, начиная с младших. По ходу сезона он не может бросить их и ездить со мной по этапам Кубка мира, куда мне еще предстоит отобраться. Спросила Маркуса, возможен ли вариант, при котором я зимой буду ездить с его группой. Он ответил согласием, но подчеркнул, что для этого нужно разрешение президента ФЛГР. Если отберусь на этапы Кубка мира, поговорим с ней об этом.

– На свадьбу к вам он приезжал?

– Нет, сделать это не удалось из-за операции. Желание присутствовать было сильным, ведь хотел увидеть русскую свадьбу своими глазами, а о Дивеево и местном монастыре слышал много хорошего. Но за десять дней до торжества позвонил и сказал, что врачи направляют его на операцию, отложить которую нельзя. Так и вышло.

Вы снова занялись теми же тренировками, что и два года назад?

Внесли некоторые изменения вместе с Петром, однако методика, разрабатываемая много лет, осталась прежней и эффективной. Признаюсь, что полностью еще не вернулась к прежнему ритму работы, процесс продолжается. Работать по-новому, особенно когда в голове много новой информации, нелегко. Не согласна со всем, но тренеру доверяю, ведь без доверия в нашем спорте невозможно.

Отец видел расчеты, которые Крамер отправлял?

Конечно, внимательно изучал он всё. Важно понимать: отец не дает мне индивидуальную методику. Нет у нас разграничения на спортсменов с разными званиями. Все занимаются одинаково, но по-разному интенсивности.

– Часто замечания от отца получаете?

Бывает, говорят: «На тебя дети смотрят, а ты неправильно делаешь!». Не нужно этого, мы все равны! После Олимпиады я была в своей спортивной школе в Сарове, и там ребята смотрели с широко раскрытыми глазами. Объяснила им, что самое важное в нашем виде спорта, да и вообще в любом – терпение. Нужно ставить сначала небольшие цели, достигать их, а потом решать другие задачи. И терпеть, потому что тогда все получится. Вижу, глазки у многих загорелись. Если кто-то прислушается к этим словам, будет здорово.

– Но и в группе, наверное, на вас смотрят так же, как эти дети?

У отца группа большая: спортсмены разных уровней и возрастов. На первом сборе самая младшая, Катя Никитина из Саранска, меня на роллерах обгоняла. Представляете, как это задевало: девчонка 2005 года рождения тебя объезжает?! Но это же здорово! Каждый сезон ты начинаешь с нуля и доказываешь себе, что чего-то стоишь. Я не бронзовый призер Олимпийских игр, а Настя Седова, которая ничем не выделяется. Меня никто никогда не выделял, и не нужно этого делать. Олимпиада меня не изменила, медаль никак не возвышает меня над кем-то. Нужно идти дальше. Я делаю свою работу и получаю удовольствие.