Уступаем лидерам во всех областях. Работаем безрезультатно, как с разбитым сосудом. Финансирование СБР представлено в рублях и евро.
Сколько стоит подготовка биатлониста мирового уровня? Рассказ о суточных, призах и стирке российских сборных. Об обвинениях в харассменте Тутмина, массовом уходе из «Ижевской винтовки» и выходках Шопина.
В прошлом занимал должность вице-президента, подавлял массовые беспорядки, прослужил 18 лет в ФСБ, разоблачил масштабные мошенничества в вооружённых силах.
Сколько в России биатлонистов профессионального уровня?
По статистике так, но фактически думаю, что намного меньше.
— Сравнивали со странами-конкурентами?
Два года назад на детские старты в Химках приезжали французы. Спросил тренера их, сколько человек в стране занимается биатлоном. «— Четыреста», — услышал. Потом спросил про тренеров: «Кого вы считаете тренером?» — «Тех, для кого это основная работа, приносящая заработок». Если не ошибаюсь, ответ был: «Семнадцать». Через год приехали французы из другого клуба. Уточнил и у них. «Сейчас у нас бум, — ответили гости. — Число занимающихся — 700». Такая вот динамика.
В Прибалтике цифры сходные. У норвежцев уточнить возможности не было, но консультировался со специалистами. Оценки разнятся. Владимир Драчев в одном интервью сообщил, что из пяти миллионов населения Норвегии 4,5 миллиона занимаются лыжными гонками. Это также экспертное мнение. Если бы два года не работал с Владимиром Петровичем в СБР, подумал бы, что правда. Так или иначе, у нас, вероятно, больше всех занимающихся.
— Не можем ли мы, с таким количеством людей и благоприятным климатом, вырастить хотя бы двоих Фуркадов?
— Желаете узнать о чём-то одном, исчезнувшем в процессе? О плохих тренерах, неподходящих методиках или извлечённых из детей соков с младенчества? Не услышите. Потеряется, как мне кажется, на протяжении всей цепочки. Разделим процесс условно на десять частей: родители, лыжная секция, первый тренер, второй тренер, начало обучения стрельбе, юниорство, ЦСП и так далее. Проигрываем странам-лидерам на каждом участке. Где-то катастрофически, где-то незначительно.
Считается, что есть определенный возраст, до которого мы развиваемся вместе с Европой, а после начинаем отставать.
Эта версия удобна для веры, но это заблуждение. Посмотрите статистику юношеских чемпионатов мира по лыжам и биатлону. Выигрываем ли мы там всех подряд? Нет. Бывают хорошие годы, но о полном превосходстве нельзя говорить. Может быть, когда-то было так, сейчас нет. Не существует одного узла, который можно поковырять, чтобы всё исправить. Нет секретной книги с ответами на все вопросы. Это популярный, технически сложный вид спорта. Простых ответов не найти.
— Есть простые вопросы. Число участников на нашей стороне больше. Снег в достаточном количестве. Бюджет шведской федерации при Вольфганге Пихлере составлял 400 тысяч евро, наш — при Михаиле Прохоровве — 11-12 миллионов. И всё же отстаём. Почему?
Сейчас у нас достаточно хорошие бюджеты. Объединив расходы на биатлон в России, превзойдём затраты всех остальных стран.
— Тем более. Три ключевых кнопки, которые нужно активировать, чтобы преимущества стали очевидны?
Успех можно оценивать по-разному. Вы фокусируетесь на количестве медалей на мировых соревнованиях. Это важный показатель, но не единственный. Он лишь вершина айсберга. Если ориентироваться только на него, то решение понятно: улучшать методики, технологии, логистику и административные процессы.
Невообразимо, что федерация биатлона Верхней Савойи, если такая существует, получала значительные государственные средства и использовала их для достижения лишь 50-го места на Кубке мира. У нас же всё происходит именно так.
Получаем воду с помощью погнутого ведра. Прочие пьют из чашек: наполнили, принесли к губам, выпили. У нас вместительность велика, но не доставляем до конца, проливается.
После неудачного домашнего чемпионата мира в аэропорту Ханты-Мансийска слышал, как местные старички сравнивали итоги: «Моя область 14-я». — «А моя 11-я». Без разницы, что нет золотых медалей, гранты важнее. Не потому ли ведро дырявое?
Мысль ясна, но применять её ко всем неверно. У нас 52 региональных федерации, две тысячи тренеров. Сколько дедушек вы видели? Двух-трех. Вряд ли по ним можно судить обо всех. Это лишь небольшая часть тренерского сообщества. Не пытаюсь отклонить тему, поверьте. Пока не пришёл в биатлон, тоже считал, что всё лежит на поверхности, только никто не видит. Профессиональным биатлонистом я не был, не тренировал, но уже 15 лет как опекаю свою лыжную школу. Создали её с местными тренерами, со временем добавили биатлон. Бюджетные деньги не привлекаем, частично участвуют родители, спонсоры. Примерный аналог того, как устроено за рубежом. Восемь тренеров, триста детей, свои базы, первые выпускники в спорте высших достижений. Кирилл Стрельцов, Настя Гореева, Михаил Первушин у нас с лыж начинали, — скоро и про других услышите из нашего клуба.
Я хорошо знаю стоимость подготовки спортсменов, потребности родителей и тренеров, критерии отбора в УОР. Понимаю устройство бюджетной системы — кормящей, но не всегда эффективной, отдаленной от реальности современной спортивной жизни. Для подготовки биатлониста уровня тридцати лучших в стране нужно миллион рублей ежегодно в течение пяти-шести лет до первых серьезных соревнований. Выделить такие суммы на всех учеников спортивных школ ни одно государственное учреждение не может.
Успех во многом зависит от руководителей. В Подмосковье функционируют одна биатлонная школа, два отделения по биатлону в комплексных ДЮСШ, около 30 лыжных школ с пневматическим оружием и 58 чисто лыжных. Представьте, сколько подобных учреждений в России. И везде разнятся директора, методики, подходы. Такая система не позволяет каждому спортсмену из ДЮСШ достичь максимума. Это не их вина, а реальность сегодняшней структуры.
— Семьсот французов, собранных на двух склонах, образуют более чёткую фигуру?
— Задача влияет на результат. Медали важны, а количество участников — другое дело. Сколько людей занимаются скелетоном или бобслеем?
— Мало.
— Медали есть. Четкая модель? В биатлоне трудности с выходом спортсменов на мировой уровень, но нельзя утверждать, что вид спорта исчез. Десятки тысяч детей на лыжах, умеющих обращаться с оружием — разве плохо? Для медалей не нужно многого: создай группу из пары десятков человек и действуй. Только не надо полностью доверять ветеранам, прославленным чемпионам, такой вывод сделал для себя. Знаете, как бывает: «При нас все было по-другому, давайте работать так же!» Уверенно, авторитетно, с агрессивной жестикуляцией. Хлоп — убедили, изменился процесс. А через два года опять разворот на 180 градусов.
В юности, будучи молодым опером, считал себя невероятно прогрессивным и всеведущим. С ребятами ровесниками обсуждали совещание, где нас за что-то критиковали. Гордились научными терминами, хвастались словарным запасом. В углу тихо заполнял бумаги старший опер, опытный дедушка в очках. Вспоминаем про него: «Михалыч, а как считаешь?». Смотрит на нас поверх очков и говорит: «Мужики, просто впахивать не пробовали?». Лишь покрепче, чем «впахивать», слово употребил.
В этом всё и состоит. Последние годы много великих видел, а пахарей реже встречал. И слышно их меньше, обычно. Не болтятся — работают. Все ищут сакральную тайну, но важнее, на мой взгляд, адекватность и кропотливый системный труд.
При вступлении на пост президента СБР Виктор Майгуров представил три варианта бюджета: пессимистичный, реалистичный и оптимистичный. Суммы составляли 100, 150 и 200 миллионов рублей в год соответственно. Сколько из них окажется реальным?
На данный момент ситуация такова: 50,8 миллионов от «Газпрома», 15,5 миллионов от компаний, не ищущих рекламы, 15-20 миллионов по линии попечительского совета под руководством Владимира Якушева, государственная субсидия Минспорта — 24 миллиона. В сумме получается 105-110 миллионов. Это без денег ЦСП на содержание сборных: 65 миллионов рублей плюс около миллиона евро. Эта сумма не входит в бюджет СБР.
— Однако тоже тратится на биатлон.
Конечно. Так же как и средства регионов, которые не связаны с бюджетом СБР.
Вы за счёт личных средств устраняли финансовые проблемы?
— Правда.
— О каких суммах речь?
В последний раз чуть больше миллиона рублей. Необходимо было рассчитаться с исполняющим обязанности директора СБР Сергеем Голиковым, чтобы он уступил место Александру Паку. Увольнение по соглашению сторон — шесть окладов. Мужик Голиков не скупой, но принципиальный: «Увольняете? Рассчитайтесь». Еще три миллиона — на погашение задолженности перед сотрудниками аппарата, которым несколько последних месяцев президентства Драчева не платили зарплату. Оформили договором займа, вроде как СБР теперь должен мне.
Оказание помощи регионам из личных средств я проводил и продолжаю проводить. Предвыборные обещания нужно выполнять, даже если бюджета на это недостаточно. Было сказано? Находи из своих. Недавно Виктор Никитин, исполняющий обязанности директора биатлонного комплекса Уфы, личный тренер Бабикова и Латыпова, попросил помощи. Отправил ему 30 стрелковых установок. Пока заплатил сам, потом разберемся. 20 установок и 10 винтовок на этой неделе отправляю тренеру Елене Вайгиной в Псков. Там острая нехватка инвентаря, нужно помогать.
До времени Прохорова регионам помощь из бюджета СБР не выделялась. Предложение о поставках в регионы пневматики и установок выдвинул я, Голиков и большинство членов правления согласились.
— Какую сумму нам еще нужно выплатить IBU за прошлые ошибки?
Нет чёткого ответа. Последнее требование от IBU прозвучало Виктору Майгурову на чемпионате мира, пока не уточню у него. Сам СБР этих денег не выплачивает, IBU просто удерживает в счёт долга 450-500 тысяч евро, которые присылал ежегодно за участие в Кубке мира. Надеюсь, к следующему году рассчитаемся. Хотя точно никто не знает, даже глава IBU Олле Далин.
В прошлом году сборная планировала тренироваться в Хохфильцене, но свободных мест не оказалось, поэтому пришлось ехать в Обертиллиах. Сейчас готовились к соревнованиям в Антерсельве, проживая в Поклюке. Не хватает ли денег или логистика сложная?
Проблема не связана с деньгами. Возможно, у тренеров разные мнения. ЦСП оплачивает сборы, ему всё равно где — в Антхольце или Поклюке. Вероятнее всего, причина кроется в ошибках планирования. Бюджетная модель требует заранее продуманных шагов. Нельзя менять место сбора за несколько дней до его начала.
— Спортсмены получают суточные?
В ЦСП прописаны все тарифы и категории: для кого, за что и сколько.
С Николаем Кругловым недавно разговаривал. По его словам, на этапах и сборах биатлонисты самостоятельно стирают комбинезоны. Так ли это верно?
— Кто будет отвечать за организацию и финансирование стирки?
— Футболисты знают ответ.
Клубы оплачивают спортсменов, а в этом случае — государство. Кубок мира — коммерческие соревнования, выплаты предусмотрены за победы. Достаточно средств, чтобы стирать одежду, если сами не желают этого.
— Все ли спортсмены получают призовые от Федерации или часть денег забирают?
Спортивное Бюро Развития к призовым спортсменам отношения не имеет. Деньги поступают им непосредственно на банковские счета. При этом команду обеспечивают питанием, жильем и транспортировкой за счет государства. Тренеры, обслуживающий персонал, массажисты и врачи также не берут с спортсменов плату. Имея такое обеспечение, форму можно стирать за свой счёт. Кстати, подобных просьб от спортсменов не слышал ни разу.
Канадские биатлонисты добывают средства для участия в соревнованиях самостоятельно, а конкуренты обгоняют нас.
— Возможно, стоит узнать у них, кто их комбинезонов стирает?
— Профессиональная боль: СМИ отправляют нас в командировки, но общение во время пандемии запрещено. Приезжаем, приходим в микст-зону и сталкиваемся с молчанием многих. Заранее такое предугадать невозможно, деньги редакции уходят зря. Потом от этих же молчунов слышим: «Мы работу журналистов уважаем». Неправда, мягко говоря. Как упорядочить этот процесс?
Прошу прощения. Стараюсь найти нормативный акт, который обязывает спортсменов взаимодействовать с прессой, но пока не нашел ничего соответствующего. В контрактах, Конституции и Законе о спорте такого нет. Как любой гражданин, спортсмен имеет право решать сам, общаться ли со СМИ или нет. Но с моральной точки зрения, если учесть пользу медийности, всё выглядит иначе.
У меня жена журналист (Юлия Калинина, МК — прим. skisport)Понимаю вашу работу, всегда открыт к контакту с прессой. Это часть моих обязанностей как руководителя. Не могу осуждать спортсменов, их позиция основана не на прихотях. Такой подход удобен и даёт им спокойствие, ведь каждое высказывание может вызвать волнения в социальных сетях.
ЧИТАТЬ ПОЛНОСТЬЮ
