В интервью RT биатлонист Александр Поварницын рассказал, что во время самоподготовки ощущает себя как будто участником эксперимента, но при этом независимым.
Поварницын заявил, что ощущает необычайную энергию и стремление работать во время трудовой деятельности, чего не испытывал в юности.
В межсезонье он занимается совместно с Антоном Бабиковым и Александром Логиновым при руководстве Дмитрия Шукаловича.
В группе нет специалиста по стрелковой подготовке, но приглашать такого человека на работу не планируют из-за больших расходов спортсменов.
— Начав сезон со второго места в спринтерской гонке на нелёгкой Сочинской трассе, Вы наверняка имеете представление о том, что она собой представляет. Можно ли уточнить ваше мнение по этому поводу?
Я не считаю своё серебро в спринте достижением. Скорее это результат наших успешных функциональных наработок. Если бы к этому добавилась точность стрельбы и прохождение трассы без ошибок, тогда это был бы настоящий успех. А сочинская трасса… Для меня она ассоциируется с палками, которые проскальзывают на подъёмах, и, как следствие, с нарушениями техники.
Есть ли разница в вашей технике катания на лыжах и роликах?
Летом раньше катался похуже. Не владел техникой, недостаточно прилагал усилий. Теперь немного изменил движение, и роллерная подготовка приблизилась к лыжной. Вероятно, именно это приносит мне преимущество.
— В последнее время сотрудничали с Юрием Каминским, Сергеем Башкировым, Дмитрием Шукаловичем, а теперь решили перейти к самообразованию. Что послужило причиной?
Не хочу кратко отвечать на этот вопрос, так как было много размышлений. К почти 30 годам пришёл к анализу всей карьеры. В сборной периодически появлялись мысли о тренировочном процессе, но реализовывать их полностью не удавалось. Потому что работа с командой — это единый стандарт для всех. А в последние два года впервые нашёл общий язык с наставником.
— Имеете в виду Шукаловича?
Мы разделяем взгляды на тренировочный процесс, постоянно обсуждаем детали, анализируем и смотрим иностранные методики. Это интересно, потому что спортивная наука в Европе развилась значительно дальше, чем у нас. У нас традиционно хорошая школа, но в последнее время проводим мало методических исследований, что важно для нашего вида спорта.
Работая отдельно от сборной с Антоном Бабиковым и Александром Логиновым под руководством Шукаловича, я ощущаю себя как бы подопытным, но в то же время самостоятельным лицом.
Нахожу рациональное зерно, которое, считаю, позитивно повлияет на мою будущую карьеру.
— Карьеру потенциального тренера?
— Нет, именно спортсмен. О тренерской деятельности пока не думал. Общаясь с Димой, начал понимать, сколько для этого нужно знать и уметь. Кроме того, нужен педагогический талант. Мне кажется, Шукаловичу было сложно раскрыть его потенциал, когда он был аналитиком, зато сейчас он это демонстрирует, работая тренером с юношами.
Вы хотите сказать, что наблюдаете за его выступлениями в молодёжной команде?
Дмитрий много рассказывал нам об этом. Даже стороннему наблюдателю понятно, что спортсменам нравится работать с таким тренером, его ценят. Понимаю, что мои слова могут показаться восхвалениями, но считаю, что человек действительно их заслуживает.
Антон Бабиков недавно опубликовал подробное интервью, где поделился, чего ему не хватает для успешной самоподготовки. А вам что не хватает?
— Нужен специалист, кто поможет с стрелковой частью. В Сочи приехала сборная Тюмени, тренеры из этого региона подсказывают. Порой важно, чтобы после рубежа показали, куда попал. Сравнишь с ощущениями и уже во время делаешь анализ.
Без тренера приходится полагаться только на собственные ощущения, но чувства не всегда верны: ветер может подуть незаметно, или выстрел немного сбился — изображение размывается.
Разговаривая с Бабиковым и Логиновым, рассматривали ли вы возможность оплатить услуги тренера по стрельбе?
Хорошо бы это сделать, ведь возможно. Просто сейчас тратим много средств на подготовку: выделяемых регионами, за что большое спасибо, и собственных. Личных спонсоров пока нет, и я благодарен Логинову, который своими силами поддерживает многие стороны наших тренировок.
— За счёт спонсоров?
— Нет, его личных средств нет. Полагаю, неправильно было бы добавлять ещё расходы: сейчас это нам недоступно. У каждого из нас есть семьи, которым также нужны вложения.
— Логинов для вас всегда был примером для тренировок и выступлений на соревнованиях. Но раньше Александр, даже будучи членом команды, всегда пребывал в своей изоляции. Сейчас, став союзниками, как изменилось ваше отношение к нему?
— Нет, я по-прежнему считаю его выдающимся спортсменом. Зная его, понимаю: если Саше надо, он способен преодолеть любые трудности. Если захочет, к сезону подготовится так, что в Кубке России не проиграет ни одного старта — в этом я просто уверен. Хотя и без этого Логинов всё уже всем доказал: завоевал медали на Олимпиаде, кучу наград на чемпионатах мира. Сейчас тренируется для удовольствия.
— Я не вижу логики в ваших словах. Если Логинов уже все доказал, как вы говорите, и ему ничего не нужно, зачем продолжать тренироваться, вкладывая деньги не только в свою, но и в вашу подготовку? Зачем? Вы задавали ему этот вопрос?
Мне кажется, любому человеку тяжело сразу уйти из спорта. Саша где-то сказал, что чувствует определённую ответственность. Сначала тренировались только с Бабиковым. Наверное, Антон принял решение не идти в команду отчасти из-за Логинова, которого после пропущенного сезона никуда не брали. Может быть, он решил составить ему компанию в плане подготовки. Ощущение, что мы друг за друга в ответе, есть у каждого из нас. Потеряется одно звено — и команды не будет.
У вас бывают трудовые разногласия?
Вначале нашего совместного процесса подготовки я был очень рьян в тренировках и не всегда понимал, что нужно больше общаться с товарищами и предлагать им занятия, например, вместе пойти на тренажерный зал. Я просто шел сам. Успел привыкнуть так действовать за год, когда формально ещё входил в сборную, но фактически тренировался самостоятельно.
В этой ситуации быстро перестаешь помнить о команде. Антон в какой-то момент напомнил мне об этом, сказав: если мы хотим достичь одной цели, то и трудиться нужно сообща. Теперь все планы тренировок разрабатываем вместе.
— Каждый из вас имеет личного тренера. Почему ни один из специалистов не желает участвовать в процессе?
Это скорее проблема бюрократической природы. У каждого специалиста по регионам есть собственные группы в полевых условиях, спортсменов не всегда удаётся оставить. Самоподготовка предполагает изначально самостоятельную работу.
Не бывает ли иногда слишком трудным заставить себя трудиться?
— У меня такого не происходит. Напротив, в последнее время появился дополнительный заряд энергии, даже приходится себя тормозить. Не знаю, почему раньше ко мне это не приходило. С удовольствием отмотал бы время назад и объяснил всё 22-летнему себе, когда только пришёл из юниоров. Если бы тогда так работал, достиг бы большего, чем имею сейчас.
— Что послужит главной целью для вас на Кубке Содружества?
— Первоначально желаю получить представление о летних результатах. Определить текущее положение и направление развития. Во-вторых, психологический аспект — укрепление спортивных качеств. Нужно убедиться: я не обычный спортсмен, а сильный, ведущий атлет, способный бороться за высшие места. В-третьих, необходимо добиться стабильности стрельбы в критические моменты.
— Какую оценку вы себе поставили после серебряной медали в спринте?
Оценка по десятибалльной системе — около семи. Два просчёта допускаются, конечно же, это ошибка. Это моя оплошность, а не техническая неточность.
— Тренировочные планы в сборных обычно составляют на весь сезон, а то и на четыре года. Кто разрабатывает их для вашей команды и на какой срок?
— Рабочий план составлен до ключевых стартов сезона.
— То есть до мартовского чемпионата России?
— Нет, до Спартакиады сильнейших, что состоится в феврале в Златоусте. Пока непонятно, где будет проходить последний сбор.
— А какие есть варианты?
— Я общаюсь с Петей Пащенко из Межгорья. В его знаниях о местности есть доверие, и он советует отправиться на Курташ, на небольшую базу. Не знаю, как коллеги воспримут предложение, но лично я хотел бы съездить туда. Будем разговаривать, обсуждать. Может быть, придётся разделиться: не всем подходят определённые высоты. В биатлоне это нормальная практика, иногда даже команды внутри сборной делятся. Кто-то на одном и том же сборе предпочитает жить вверху, кто-то внизу. У всех разные организмы, по-разному реагируют они на акклиматизационные моменты. А как мы будем готовиться дальше, зависит от результатов.
В большинстве спортивных дисциплин друзья редко конкурируют друг с другом. Возможны ли разногласия между участниками вашего квартета по мере приближения к вершине соревнований?
В биатлоне дружба действует до старта, а потом всё по-другому. За пределами соревнований отношения между людьми настоящие, хоть на трассе и бывают жесткие столкновения. После финиша конфликты решаются, и спортсмены продолжают общаться нормально. До сих пор это мне не всегда понятно.
— Думали, такого не увидите придя в команду?
Не ожидал, что дружба между людьми может быть такой искренней и крепкой, вне зависимости от команд и стран, которые они представляют. Возможно, поэтому говорят «биатлонная семья». Даже здесь это заметно. Мы способны очень жёстко соревноваться на лыжне с спортсменами из Ханты-Мансийска, но вне состязаний отлично общаемся. Заходим друг к другу без повода поговорить и посмеяться. Потом выходим на старт — и снова непримиримые соперники. Но даже в этом случае уважение всегда на первом месте: человек сломал палку — отдайте свою.
Известная история из прошлого гласит: на Олимпиаде-1972 в Саппоро у Александра Тихонова на первом этапе эстафеты сломалась лыжа, а немец Дитер Шпеер отдал ему свою, хотя Германия была главным соперником сборной СССР. По словам Александра Ивановича, тогда он рявкнул на соперника и лыжа сама слетела у него с ноги.
Иногда размышляю: не влияет ли наличие оружия у каждого на нашу доброжелательность?
