Перед стартом этапа Кубка мира в Давосе известный специалист, консультирующий тренерский штаб женской сборной России, высказался для журналиста «СЭ».
Александр Грушин известен любителям лыжного спорта как выдающийся тренер. Более десяти лет возглавлял женскую сборную России, сделав ее лидером мирового спортивного сообщества, а затем перешел на работу с мужской командой. Репутация строгих методов и неординарного характера сопровождала его всю карьеру.
В последнее время известный тренер покинул поле зрения. Сейчас он руководит управлением научно-методического обеспечения Олимпийского комитета России. Маленький кабинет, скромная обстановка, горы бумаг вокруг… С лыжами нынешнего чиновника Грушина связывает лишь должность советника старшего тренера женской сборной Данила Акимова. Но стоит с ним поговорить хоть немного, как становится ясно: специалист, недавно отметивший 70-летний юбилей, по-прежнему разбирается в теме.
– Помощь Данилу Акимову оказываю бескорыстно, – говорит. Александр ГрушинОбсуждаю планы подготовки, делюсь мнением и опытом, но никого не принуждаю. Редко посещаю тренировки, в этом сезоне был лишь на двух сборах команды.
ПЕРВЫЕ РЕЗУЛЬТАТЫ ПОЯВЯТСЯ ВЕСНОЙ
Что мешает женской сборной России занять лидирующие позиции в мировом футболе?
–Полагаю, сейчас платим за ошибки, допущенные несколько лет назад. Имею в виду резкое сокращение объемов для большей интенсивности. Согласен, что новшества в формате соревнований предполагают изменение режима тренировок. Но от базовой работы никуда не уйти. Любой циклический вид спорта прежде всего связан с совершенствованием аэробной производительности. Ее характеризует целый ряд индикаторов, например – порог аэробного обмена. В женской сборной СССР, которую тренировал, средний показатель потребления кислорода составлял 68-70 миллилитров на килограмм веса. У Раисы Сметаниной он достигал даже 72 мл/кг. У нынешней команды полтора года назад этот показатель составлял 58-60 мл/кг.
В 21 год рост аэробной производительности организма резко замедляется, а к 23-24 годам практически полностью останавливается. Поэтому упущенный момент – потерянная возможность. В прошлом году средние показатели женской сборной изменились и составили уже 63-64 мл/кг. В результате тяжелой целенаправленной работы порог аэробного обмена у российских спортсменок существенно повысился. В течение нынешнего сезона он должен вырасти еще больше. Возможно, весной он достигнет 66-67 мл/кг. Это значит, что спортсменки постепенно выходят на рубежи, необходимые для серьёзных достижений.
–А что с объемами километража?
–В этом коллективе тоже наблюдался недостаток в подготовке. За сезон спортсменки сборной СССР пробегали 9-10 тысяч километров, а то и больше. Такая же команда еще недавно не набирала и 8 тысяч километров. Поэтому в первый год работы нового тренерского штаба перед командой была поставлена задача выйти на большие тренировочные объемы. В этом сезоне перед девушками появилась другая цель: сохранить текущие объемы и добавить интенсивности. Это самое трудное задание, какое только может быть. Просто набрать необходимый километраж не так уж сложно. Это нудная и монотонная работа, но вполне выполнимая. А вот совмещать большие объемы с высокой интенсивностью очень тяжело.
Сборная недостаточно результативно провела тренировочный период в октябре и ноябре. Тренеру Акимову было тяжело руководить подопечными, поэтому он, по-человечески пожалев спортсменок, допустил послабление. В результате соревновательный период, пришëшийся на первые этапы Кубка мира, оказался упущен. Спортсменки пока движутся с крейсерской скоростью, но им не хватает частоты движений. Это не значит, что весь сезон потерян, отставание еще можно наверстать за два месяца усилий. Тогда в феврале-марте появятся положительные результаты. Помяните мое слово: в это время наша команда будет выглядеть гораздо привлекательнее. А в следующем сезоне при удачном стечении обстоятельств можно ждать определенного прорыва.
Александр Легков и Илья Черноусов, тренировавшиеся под руководством западных специалистов, утверждают: в Европе акцент делается не на объем, а на интенсивность.
Возможно, не спорю. Только вот Легков пришел к иностранным тренерам уже с готовой базой. До этого несколько лет он усиленно трудился. Прошёл школу у Юрия Бородавко, занимался с другими наставниками. Вообще, перед тем как заниматься улучшением, нужно подготовить основу. Могут меня обвинить в старомодности, приверженности устаревшим методам. Но в этом утверждении я уверен.
Закапываем резерв ради сверхбыстрого успеха.
–Российские лыжницы часто получают награды на юниорских и молодежных мировых первенствах. Как же им удается добиться такого успеха, а на взрослом уровне этого не происходит?
–Уверен, что мое мнение не совпадёт с мнением руководства. категорически против создания сборных страны в юношеских и юниорских возрастах. Эти команды девять месяцев в году проводят на сборах, получают инвентарь, зарплату. За участие в детских Олимпийских играх ещё и премии выплачивают. Всё остальное – учеба, нормальный быт – идёт мимо. В мире такой практики нет! В других странах действуют иные принципы подготовки. Лыжники тренируются в своих клубах, спортшколах или регионах под руководством наставников. В начале сезона проводится сбор для расширенного числа кандидатов – всё. Дальше спортсмены готовятся самостоятельно. И только после отборочных соревнований, когда команда для поездки на чемпионат мира собрана, проводит совместный сбор. К тому же не очень длительный – исключительно ради подготовки к соревнованиям. У нас огромное количество лыжниц, прошедших через систему молодежной сборной страны. За последние пару лет невозможно перечислить всех спортсменок, засветившихся в ней. Вроде бы резерв для национальной команды есть – и огромный. Однако им не место в деле.
–Почему?
–Девушки превзошли зарубежных сверстниц благодаря усилению тренировок, а не увеличению пробега. Позже соперницы, которые все время работали на объем, начинают добавлять интенсивности – а ответить нам уже нечем. Момент для базовой подготовки упущен. Мы пытаемся догнать их, но поезд уже ушел. Соперницы резко прибавляют скорость, а мы только руками разводим. Получается, что тренировочный процесс в юниорском возрасте построен неверно.
–По слухам, тренеры стремятся искусственно ускорить прогресс молодых атлетов. Желание заработать премии и добиться более высокого положения понятно любому.
–Не буду обижать людей обвинениями в корыстных намерениях. Скорее всего, они заложники системы. С них требуют конкретного результата: медали, выполнение нормативов. Если человек не будет подчиняться, вряд ли ему удастся задержаться на своем месте. Вот и получается, что при подведении итогов сезона выходит юниорский тренер и начинает сыпать цифрами: выиграно столько-то медалей, завоевано столько-то призовых мест. А нужно говорить о другом. Какой объем километража освоен? Кого из спортсменов, способных выполнять большую тренировочную работу, можно рекомендовать в национальную команду? На этой стадии должен идти отбор, селекция. О результате пусть заходит речь уже на следующем уровне – в сборной страны.
–Не называете фамилии, поэтому задам вопрос по некоторым участникам. Например, о Надежде Шуняеве, которая становилась призёром двух юниорских чемпионатов мира подряд – в 2012 и 2013 годах. С таким послужным списком она могла бы претендовать на место в национальной сборной, но на недавнем отборе финишировала лишь в третьем десятке. В чём проблема этой спортсменки?
–Это именно то, о чем я говорил. Шуняева – неплохая лыжница, но подготовку в юниорском возрасте форсировали. Сейчас ее еще и большой объем километража давит. Мне кажется, Надя пока не переварила полученную нагрузку. Текущий год будет для нее сложным, это следует сказать честно. Но ставить на ней крест рано, перспектива у нее есть.
– 23-летняя Елена Соболева – ещё одна призёрша юниорских чемпионатов мира. Её сверстницы, норвежки Венг и Хага, уже входят в число лидеров своей сборной. Чем российская спортсменка хуже?
–Тренеров включили Соболеву в состав сборной, и она выступит на этапе Кубка мира в Давосе. Все сказанное выше относится и к ней. В юниорском возрасте ее тренировки были искусственно интенсифицированы, норвежские же спортсмены выступали на базовом объеме. Только сейчас Лена начинает набирать то, что в свое время упустила.
ОЩУЩЕНИЕ ВИНЫ ТЯГОТИТ ДО СИХ ПОР
–Вы вырастили множество чемпионских личностей. Были ли среди них одарённые природой?
–Анфиса Резцова – бесшабашная, талантливая спортсменка. Лена Вяльбе из той же серии. С Тамарой Тихоновой всё иначе. Несмотря на олимпийский титул в индивидуальной гонке, у Вяльбе такого нет. Тома была рабочей лошадкой, добившись успеха через тяжёлый труд. Из-за этого ушла из сборной. Талантливым позволено больше, они выигрывают на сильных качествах. Остальным нужно работать без выходных.
Много разговаривал я с Тихоновой и её тренером Галиной Кулаковой на эту тему. Говорил, что останавливаться нельзя, иначе потеряется. После триумфа в Калгари Тома работала не так, как хотелось бы. Результаты падали. На чемпионате мира-1991 в Валь-ди-Фьемме неплохо выступила только на 10 километров, остальные дисциплины провалила. Чтобы совсем не потерять человека, договорился с Виктором Маматовым о переходе в биатлон. Тихонова вроде согласилась, потом что-то случилось и она закончила карьеру.
–За время выступлений за сборную вы стали понимать женский психологический склад. Это было полезно?
–Поймёшь спортсменок — поступки их предсказуемыми станут. Например, тяжёлая тренировка: лыжницы в команде моей никогда дистанцию не срезали бы. Лучше умрут, чем это сделают. Но были и другие. Зная об этом, на тренировке я самый трудный участок выбирал и караулил там. Абсолютно знал, что несколько человек его не пройдут. И точно — их там не было!
Может быть, другая ситуация. Внутренние правила позволяли отпускать спортсменку от тренировки только старшему тренеру. Только вот делать это мне очень не нравилось. И утром на построении, перед началом тяжелой работы, становилось понятно, кто из лыжниц попросит об освобождении. Тогда я уходил в лес, садился на бугор и наблюдал за тренировкой со стороны. Делал все, чтобы девочки меня не заметили и не стали просить выходной.
Бывало ли вам когда-нибудь жалко из-за строгости?
–Сейчас в некоторых ситуациях я действовал бы иначе.
– Возможно, у вас есть чувство вины по отношению к прежним подопечным?
–В любых тренировках есть экспериментальная составляющая. Оттачивали разные методические новшества и подходы. Бывало, допускал ошибки, серьезные. Человек я обыкновенный, из плоти и крови. Иногда спортсменки не показывали того результата, на который были способны. Виной тому был именно я. Команда была сильной, состав глубокий – это выручало. Провал одних лыжниц компенсировали успехи других. На этом фоне промахи тренера не так заметны. Но я знаю, что несу ответственность за одну, другую несостоявшуюся карьеру. И это чувство вины тяготит до сих пор.
– Попытались ли вы после этого помириться с этими людьми?
– (долгая паузаЧеловек, не продемонстрировавший свой потенциал, и так чувствует разочарование. Если бы я открыл ему свои сомнения и ошибки, думаю, это было бы неуместно для всех нас.
ВЫБИРАЮ ЧУВСТВО ДОЛГА
–В летнее время отмечаете юбилей за семьдесят лет. Изменяется ли характер со временем?
–Важность не в возрасте, а в смене рода деятельности. Прежде был тренером, теперь служу в администрации. В тренировочном процессе нужна была строгость, сейчас уместно находить компромиссы. Сейчас приказать человеку нельзя, нужно убеждать или уговаривать. Несмотря на это спортивная подготовка редко от этого страдает… Приходится меняться, хотя по своей сути менее строгим не стал.
–Ваши отношения с Еленой Вяльбе, президентом Федерации лыжных гонок России, сейчас улучшились?
–Наши отношения складываются хорошо. Она меня внимательно слушает, а я стараюсь не навязывать свою позицию. За время общения мы стали лучше понимать друг друга. Я понял, что во многом ошибался. Лена тоже заметно изменилась к лучшему. У неё появились качества настоящего руководителя – терпение и дипломатичность. В годы спортивной карьеры её характер был непредсказуемым.
–За свою карьеру вам довелось взаимодействовать с руководителями разных уровней. С кем из них у вас сложились самые благоприятные отношения?
–С Валентином Сычем.
В Госкомспорте работал заместителем Виталия Смирнова и курировал зимние виды спорта. Человек жесткий, но справедливый. Из руководства федерации поступило указание: Грушин стал неуправляемым, его нужно убирать. Я об этом не знал, все произошло за моей спиной. Сыч пригласил лыжниц, начал предлагать им кандидатов на мое место. Девчонки подумали и сказали: «У нашего тренера, конечно, сложный характер, но нам он нужен. А вот тех, кто на него жалуется, вполне можем обойтись». Сыч кивнул: «Хорошо». И это был далеко не единственный конфликт, в котором он встал на мою сторону.
Честно говоря, работая в сборной, радостных моментов было немного. Из-за моего сложного характера, пожалуй. Не сожалею о том, что так было, просто признаю этот факт.
– Вижу, скучаете по лыжам. С таким трудом вам угодить и канцелярской работой?
– Зачем вы извинились? – Клерк и есть клерк.
– Вы не ответили: устраивает или нет?
–Лыжные гонки — всё моё существование. Вы же помните, что из команды я ушёл не по желанию.
– А если бы вас пригласили вернуться?
–Бывали подобные предложения раньше. Но сейчас ситуация другая. Несколько лет назад у меня были серьёзные проблемы со здоровьем. Я передвигался только с помощью костылей, большую часть времени проводил на даче. После замены тазобедренных суставов жизнь улучшилась. Мне хотелось заняться чем-то, но я оказался не востребованным ни Министерством спорта, ни федерацией. Единственным, кто предложил работу, стал Олимпийский комитет. А теперь, когда всё нормализовалось, мне нужно оставить тех, кто протянул руку помощи, и уйти?
– Между призывом сердца и обязанностью вы избираете…
– Чувство долга.
Владимир Рауш, «Спорт Экспресс»
